суббота, 31 декабря 2011 г.
пятница, 30 декабря 2011 г.
Наблюдаемая стратегия снежной революции в России
![[info]](http://l-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif?v=88.3)
finta_in_tempo- 28 декабря, 18:21
Используя конспект методички Джина Шарпа “От диктатуры к демократии”, попробуем выяснить стратегии кампании по проведению снежной революции в России.
Прежде всего введем несколько определений:
def Враг — организатор снежной революции в России. Предположительно: власти США и их союзников по НАТО
def Власть — Правительство Российской Федерации
def Отказ в легитимности — Один из основных методов действия революционеров (подробнее см. методичку Шарпа)
def Отказ в сотрудничестве — Один из основных методов действия революционеров (подробнее см. методичку Шарпа)
def Враг — организатор снежной революции в России. Предположительно: власти США и их союзников по НАТО
def Власть — Правительство Российской Федерации
def Отказ в легитимности — Один из основных методов действия революционеров (подробнее см. методичку Шарпа)
def Отказ в сотрудничестве — Один из основных методов действия революционеров (подробнее см. методичку Шарпа)
Для начала прикинем “замысел художника”, отталкиваясь от принципа cui bono (кому выгодно).
Генеральная стратегия
Цели: устранение самого сильного военного противника, устранение одного из двух самых сильных политических противников (Россия и Китай), захват его ресурсов
Задачи:
Вариант 1:
Вариант 1:
- раздробление государства по национальному и религиозному признакам в результате революции
- постановка марионеточных правительств в добывающих регионах
- ликвидация ОМП (ЯО, химическое, биологическое и бактериологическое) и армии
- постановка марионеточного правительства для обеспечения лояльности Врагу
- заключение договоров на добычу стратегических ресурсов с контрагентами Врага в качестве платы за помощь (приход к власти и ее удержание)
- смена политического курса
Средства: комбинированные (организация революции, гражданской войны, военное вмешательство, диверсионные операции)
Теперь, вооруженные пониманием общего принципа проведения цветных революций и знанием конкретных средств воздействия, вычленим из сообщений СМИ стратегии конкретных кампаний.
Стратегии кампаний
В этом исследовании не ставится цель составить полный список используемых средств, будут указываться только самые характерные.
Пакистан
В склепах родовой политики нереального государства
Недостроенный мавзолей клана Бхутто
1. Мертворожденный и бессмертный
Многие аналитики, наблюдая за выплеском афганского джихада, и помня об историческом уроке развала единой исламской республики Пакистан в 1971 году, прогнозируют неизбежный коллапс этой странной и непонимаемой Западом нации.
При этом, как правило, забывается о том, что исторический монстр, подобный единому мусульманскому Пакистану, существовавшему до отделения Бангладеш, в любом случае не имел шансов на выживание. Этому способствовали не только сильные расовые и языковые отличия двух Пакистанов – Западного и Восточного, но и тот факт, что они были разделены 1600 км враждебной индийской территории. Трагедией был не сам факт развала страны, а то, что из-за него пролились моря крови.
четверг, 29 декабря 2011 г.
Культура шизофреников
А кто нормальный? Когда гении слегка «ку-ку», это идёт на пользу творчеству и обществу?
Автор: Ольга Костенко
На днях Всемирная организация здравоохранения поделилась шокирующим прогнозом: число сумасшедших в мире начнёт резко расти. Сейчас официально насчитывается 450 млн человек с расстройствами и отклонениями в психике, через 10 лет эта цифра значительно увеличится. Звучит жутко, но... Возможно, возрастёт также число гениев? Ведь многие из них были слегка «ку-ку». Мы вспомнили самые яркие примеры.
воскресенье, 25 декабря 2011 г.
суббота, 24 декабря 2011 г.
Заранее готовимся к Рождеству
Рецепты рождественских блюд
А теперь перенесемся в быт русской православной семьи, готовящейся встретить Рождество Христово.
Рождества ждали весь год, подготовка к нему была тщательной, подробной, основательной. Шесть недель постились, ели рыбу.
Кто побогаче - белугу, осетрину, судака, навагу; победнее - селедку, сома, леща...
В России всякой рыбы было много.
Зато на Рождество все ели свинину.
В мясных лавках, бывало, до потолка навалят, словно бревна, мороженых свиней.
Окорока, обрубленные к засолу, так и лежат рядами.
К Рождеству в город шли обозы со свининой, поросятами, гусями, индюками, рябчиками, тетеревами, глухарями. Прямо из саней торговали, без веса, на глаз.
Широка Россия.
Богато жили.
Перед Рождеством, дня за три, на рынках, на площадях - лес елок. А какие елки! Этого добра в России сколько хочешь. У нашей елки... как отогреется, расправит лапы, - чаща. На площади, бывало - лес. Стоят в снегу. А снег повалит - потерял дорогу!
Народ гуляет, выбирает.
Сбитенщики ходят, аукаются в елках: "Эй, сла-адкий сбитень! Кому?"
СБИТЕНЬ
пятница, 23 декабря 2011 г.
понедельник, 19 декабря 2011 г.
Ничего хорошего от такой рожи не ждать
Просрет сынуля державу-то
Ой, просрет
Отец это давно понял, да поздно!
Очень выразительное фото.
Пропал калабухский дом! ©
Очень выразительное фото.
Пропал калабухский дом! ©
суббота, 17 декабря 2011 г.
Дорогой Маккейн!
Вчера грузин, сегодня революционер -
сидение в яме даром не проходит.
А может, его Путин подкупил :-)
пятница, 16 декабря 2011 г.
Спасите наши души
На борту корабля находятся 32 человека: 15 россиян, 16 индонезийцев и один гражданин Украины. Четырнадцать членов экипажа находятся на борту, пытаются помочь судну удерживаться на воде, остальные переместились на спасательные плоты под бортом корабля.
Как сообщает центр координации действий спасательных служб Новой Зеландии, вертолетов, которые могли бы эвакуировать людей, в районе нет.
четверг, 15 декабря 2011 г.
вторник, 13 декабря 2011 г.
понедельник, 12 декабря 2011 г.
Скорбь Севастополя
Я всё читаю и анализирую работу артиллерийского офицера в Севастополе. Никак не могу оторваться. В юности еле домучала часа за полтора, если не меньше, и всё моментально отскочило, как горох от стены.
Зато сейчас не отпускает.
Может потому, что мы опять потеряли Севастополь. Потеряли страну.
Как сурово и строго написано.
Я сначала не поняла, почему Толстой считает, что гибель старшего брата резко отличается от смерти младшего. Ведь оба убиты на Малаховом кургане. И лишь потом осознала, что старший умер от раны, целуя крест, обманутый священником, что французы выбиты везде.
А младший: "Вскочивши в траншею, он снова высунулся из нее, чтобы посмотреть, что делает его обожаемый прапорщик. Что-то в шинели ничком лежало на том месте, где стоял Володя, и все это пространство было уже занято французами, стрелявшими в наших".
Уже не кто-то, а что-то...
Старший умер как русский человек, а младший без покаяния и надежды.
Самая тяжелая последняя страница - отступление русских после штурма французами Малахова кургана и оставление города.
"По всей линии севастопольских бастионов, столько месяцев кипевших необыкновенной энергической жизнью, столько месяцев видевших сменяемых смертью одних за другими умирающих героев и столько месяцев возбуждавших страх, ненависть и, наконец, восхищение врагов, - на севастопольских бастионах уже нигде никого не было. Все было мертво, дико, ужасно - но не тихо: все еще разрушалось. По изрытой свежими взрывами, обсыпавшейся земле везде валялись исковерканные лафеты, придавившие человеческие русские и вражеские трупы, тяжелые, замолкнувшие навсегда чугунные пушки, страшной силой сброшенные в ямы и до половины засыпанные землей, бомбы, ядра, опять трупы, ямы, осколки бревен, блиндажей, и опять молчаливые трупы в серых и синих шинелях. Все это часто содрогалось еще и освещалось багровым пламенем взрывов, продолжавших потрясать воздух.
Враги видели, что что-то непонятное творилось в грозном Севастополе. Взрывы эти и мертвое молчание на бастионах заставляли их содрогаться; но они не смели верить еще под влиянием сильного, спокойного отпора дня, чтоб исчез их непоколебимый враг, и молча, не шевелясь, с трепетом ожидали конца мрачной ночи.
Севастопольское войско, как море в зыбливую мрачную ночь, сливаясь, развиваясь и тревожно трепеща всей своей массой, колыхаясь у бухты по мосту и на Северной, медленно двигалось в непроницаемой темноте прочь от места, на котором столько оно оставило храбрых братьев,- от места, всего облитого его кровью; от места, одиннадцать месяцев отстаиваемого от вдвое сильнейшего врага, и которое теперь ведено было оставить без боя.
Непонятно тяжело было для каждого русского первое впечатление этого приказания. Второе чувство было страх преследования. Люди чувствовали себя беззащитными, как только оставили те места, на которых привыкли драться, и тревожно толпились во мраке у входа моста, который качал сильный ветер. Сталкиваясь штыками и толпясь полками, экипажами и ополчениями, жалась пехота, проталкивались конные офицеры с приказаниями, плакали и умоляли жители и денщики с клажею, которую не пропускали; шумя колесами, пробивалась к бухте артиллерия, торопившаяся убираться. Несмотря на увлечение разнородными суетливыми занятиями, чувство самосохранения и желания выбраться как можно скорее из этого страшного места смерти присутствовало в душе каждого. Это чувство было и у смертельно раненного солдата, лежащего между пятьюстами такими же ранеными на каменном полу Павловской набережной и просящего бога о смерти, и у ополченца, из последних сил втиснувшегося в плотную толпу, чтобы дать дорогу верхом проезжающему генералу, и у генерала, твердо распоряжающегося переправой и удерживающего торопливость солдат, и у матроса, попавшего в движущийся батальон, до лишения дыхания сдавленного колеблющейся толпой, и у раненого офицера, которого на носилках несли четыре солдата и, остановленные спершимся народом, положили наземь у Николаевской батареи, и у артиллериста, шестнадцать лет служившего при своем орудии и, по непонятному для него приказанию начальства, сталкивающего орудие с помощью товарищей с крутого берега в бухту, и у флотских, только что выбивших закладки в кораблях и, бойко гребя, на баркасах отплывающих от них. Выходя на ту сторону моста, почти каждый солдат снимал шапку и крестился. Но за этим чувством было другое, тяжелое, сосущее и более глубокое чувство: это было чувство, как будто похожее на раскаяние, стыд и злобу. Почти каждый солдат, взглянув с Северной стороны на оставленный Севастополь, с невыразимою горечью в сердце вздыхал и грозился врагам.
27 декабря. Петербург
1855
Зато сейчас не отпускает.
Может потому, что мы опять потеряли Севастополь. Потеряли страну.
Как сурово и строго написано.
Я сначала не поняла, почему Толстой считает, что гибель старшего брата резко отличается от смерти младшего. Ведь оба убиты на Малаховом кургане. И лишь потом осознала, что старший умер от раны, целуя крест, обманутый священником, что французы выбиты везде.
А младший: "Вскочивши в траншею, он снова высунулся из нее, чтобы посмотреть, что делает его обожаемый прапорщик. Что-то в шинели ничком лежало на том месте, где стоял Володя, и все это пространство было уже занято французами, стрелявшими в наших".
Уже не кто-то, а что-то...
Старший умер как русский человек, а младший без покаяния и надежды.
Самая тяжелая последняя страница - отступление русских после штурма французами Малахова кургана и оставление города.
Враги видели, что что-то непонятное творилось в грозном Севастополе. Взрывы эти и мертвое молчание на бастионах заставляли их содрогаться; но они не смели верить еще под влиянием сильного, спокойного отпора дня, чтоб исчез их непоколебимый враг, и молча, не шевелясь, с трепетом ожидали конца мрачной ночи.
Севастопольское войско, как море в зыбливую мрачную ночь, сливаясь, развиваясь и тревожно трепеща всей своей массой, колыхаясь у бухты по мосту и на Северной, медленно двигалось в непроницаемой темноте прочь от места, на котором столько оно оставило храбрых братьев,- от места, всего облитого его кровью; от места, одиннадцать месяцев отстаиваемого от вдвое сильнейшего врага, и которое теперь ведено было оставить без боя.
Непонятно тяжело было для каждого русского первое впечатление этого приказания. Второе чувство было страх преследования. Люди чувствовали себя беззащитными, как только оставили те места, на которых привыкли драться, и тревожно толпились во мраке у входа моста, который качал сильный ветер. Сталкиваясь штыками и толпясь полками, экипажами и ополчениями, жалась пехота, проталкивались конные офицеры с приказаниями, плакали и умоляли жители и денщики с клажею, которую не пропускали; шумя колесами, пробивалась к бухте артиллерия, торопившаяся убираться. Несмотря на увлечение разнородными суетливыми занятиями, чувство самосохранения и желания выбраться как можно скорее из этого страшного места смерти присутствовало в душе каждого. Это чувство было и у смертельно раненного солдата, лежащего между пятьюстами такими же ранеными на каменном полу Павловской набережной и просящего бога о смерти, и у ополченца, из последних сил втиснувшегося в плотную толпу, чтобы дать дорогу верхом проезжающему генералу, и у генерала, твердо распоряжающегося переправой и удерживающего торопливость солдат, и у матроса, попавшего в движущийся батальон, до лишения дыхания сдавленного колеблющейся толпой, и у раненого офицера, которого на носилках несли четыре солдата и, остановленные спершимся народом, положили наземь у Николаевской батареи, и у артиллериста, шестнадцать лет служившего при своем орудии и, по непонятному для него приказанию начальства, сталкивающего орудие с помощью товарищей с крутого берега в бухту, и у флотских, только что выбивших закладки в кораблях и, бойко гребя, на баркасах отплывающих от них. Выходя на ту сторону моста, почти каждый солдат снимал шапку и крестился. Но за этим чувством было другое, тяжелое, сосущее и более глубокое чувство: это было чувство, как будто похожее на раскаяние, стыд и злобу. Почти каждый солдат, взглянув с Северной стороны на оставленный Севастополь, с невыразимою горечью в сердце вздыхал и грозился врагам.
27 декабря. Петербург
1855
воскресенье, 11 декабря 2011 г.
Хмельной напиток
…в северорусских говорах слова зачастую несут в себе более архаичный смысл, чем тот, который в измененном и отшлифованном виде сохранился в священном языке жрецов Древней Индии.
В северорусском гаять – убирать, хорошо обрабатывать, а в санскрите гайя – дом, хозяйство, семья.
В вологодских говорах карта – это вытканный на половике узор, а в санскрите карт – прясть, отсекать, отделять. Слово прастава, то есть тканая орнаментальная или вышитая полоса, украшающая подолы рубах, концы полотенец и в целом декорирующая одежду, в санскрите означает – хвалебная песнь: ведь в гимнах Ригведы священная речь постоянно ассоциируется с орнаментом ткани, а поэтическое творчество мудрецов сравнивается с ткачеством – «ткань гимна», «ткать гимн» и так далее.
Вероятно, именно в северорусских говорах надо искать объяснение и тому, как готовился ритуальный хмельной напиток сома. В текстах Ригведы постоянно упоминается некая «жертвенная солома», необходимая для приготовления сомы:
«С поднятым ковшом расстилая
Жертвенную солому при жертвоприношении во время прекрасного обряда,
Я переворачиваю (ее, чтобы она дала) больше места богам.»..
или
«На жертвенной соломе этого мужа
Выжат сома для жертвоприношения (этого) дня,
Произносится гимн и (пьется) хмельной напиток».
Сому, как известно, смешивали с молоком и медом.
Но именно в Вологодской области использовалось приспособление из соломы, сложенной в виде решетки для процеживания пива. Поэтому таинственный напиток богов – был не настоем эфедры или мухоморов, не молочной водкой, как предполагают ряд исследователей, а, судя по всему, пивом, секреты приготовления которого до сих пор сохраняются в тайне в глухих уголках русского Севера. Так, старожилы рассказывают о том, что раньше пиво (а сейчас и водку) кипятили с молоком и медом и получали хмельной напиток с удивительными свойствами.
Но не только в деревнях русского Севера можно услышать эти удивительные слова. Вот стоят две молодые и вполне современные женщины во дворе вологодского дома, и, вероятно, обсуждая третью, одна из них говорит: «Дивья ей в норке ходить, мужик такие деньги зарабатывает». Что это за странное слово – дивья? Оказывается, оно означает буквально следующее – хорошо, легко, удивительно. Есть еще слово дивье – чудо, нетто поразительное. А на санскрите? Совершенно верно, дивья – значит удивительный, прекрасный, чудесный, небесный, великолепный.
Или еще один городской разговор: «Такая лужища во дворе, водопровод прорвало. Вот она кульнула, и руку-то сломала». Судя по всему, неудачница, о которой шла речь, упала в воду. Снова возвращаясь к санскриту, заметим, что там кулья или кула – ручей, река. Но реки с таким названием есть и на русском Севере: Кула, Кулой, Кулать, Кулом и так далее. И кроме них – еще масса речушек, озер и населенных пунктов, названия которых можно объяснить, обратившись к санскриту. Объем журнальной статьи не позволяет привести здесь весь огромный перечень, насчитывающий тысячи названий, но вот некоторые из них:
Стилизованные женские вологодские вышивки XIX века (слева).
Индийские вышивки того же времени.
Индийские вышивки того же времени.
Интересно, что названия многих рек – «священных криниц», встречающиеся в древнеиндийском эпосе «Махабхарата», есть и у нас на русском Севере. Перечислим те, которые совпадают дословно: Алака, Анга, Кая, Куижа, Кушеванда, Кайласа, Сарага.
А ведь есть еще реки Ганга, Гангрека, озера Ганго, Гангозеро и многие, многие другие.
Наш современник, выдающийся болгарский лингвист В. Георгиев отмечал следующее очень важное обстоятельство: «Географические названия являются самым важным источником для определения этногенеза данной области. В отношении устойчивости эти названия неодинаковы, наиболее устойчивы названия рек, особенно главных». Но для того, чтобы сохранились названия, необходимо сохранение преемственности населения, передающего эти названия из поколения в поколение. В противном случае приходят новые народы и называют все по-своему. Так, в 1927 году отряд геологов «открыл» самую высокую гору Приполярного Урала. Она называлась у местного коми-населения Нарада-Из, Из – по-коми – гора, скала, а вот что значит Нарада – никто объяснить не мог. И решили геологи в честь десятилетия Октябрьской революции и для понятности переименовать гору и назвать ее Народной. Так она теперь и называется во всех географических справочниках и на всех картах. А ведь в древнеиндийском эпосе рассказывается о великом мудреце и сподвижнике Нараде, жившем на Севере и передававшем веления Богов людям, а просьбы людей – Богам.
Ту же самую мысль высказал еще в 20-х годах нашего века великий русский ученый академик А. И. Соболевский в своей статье «Названия рек и озер русского Севера»: «Исходный пункт моей работы – предположение, что две группы названий родственны между собой и принадлежат к одному языку индоевропейской семьи, который я пока, впредь до подыскания более подходящего термина, именую скифским».
В 60-х годах нашего века шведский исследователь Г. Ехансон, анализируя географические названия Севера Европы (в том числе и русского Севера), пришел к выводу, что в основе их лежит какой-то индоиранский язык.
Композиции северорусской вышивки (внизу) и индийской.
«Так в чем же дело и как попали санскритские слова и названия на русский Север?» – спросите вы. Все дело в том, что не из Индии пришли они на Вологодскую, Архангельскую, Олонецкую, Новгородскую, Костромскую, Тверскую и другие русские земли, а совсем наоборот.
Обратите внимание на то, что последнее по времени событие, описанное в эпосе «Махабхарата», – это грандиозная битва между народами пандавов и кауравов, которая, как считается, произошла в 3102 году до н. э. на Курукшетре (Курском поле). Именно с этого события традиционная индийская хронология начинает отсчет самого плохого временного цикла – Калиюги (или времени царства богини смерти Кали). Но на рубеже 3-4-го тысячелетия до н. э. племен, говоривших на индоевропейских языках (и, естественно, на санскрите), на полуострове Индостан еще не было, Они пришли туда значительно позже. Тогда возникает естественный вопрос: где же они воевали в 3102 году до н. э., то есть пять тысячелетий назад?
Орнаменты вышивки и тканых изделий Вологодской губернии. XIX век.
Еще в начале нашего века на этот вопрос пытался ответить выдающийся индийский ученый Бал Гангадхар Тилак, анализируя древние тексты в своей книге «Арктическая родина в Ведах», которая вышла в свет в 1903 году. По его мнению, родина предков индо-иранцев (или, как они себя называли, – ариев) находилась на Севере Европы, где-то около Полярного круга. Об этом свидетельствовали дошедшие предания о годе, который делится на светлую и темную половину, о замерзающем Молочном море, над которым сверкает Северное сияние («Блиставицы»), о созвездиях не только приполярных, но и заполярных широт, кружащихся длинной зимней ночью вокруг Полярной звезды. Древние тексты рассказывали о весеннем таянии снегов, о незаходящем летнем солнце, о горах, протянувшихся с запада на восток и делящих реки на текущие на север (в Молочное море) и текущие на юг (в Южное море).
Карта с названиями рек Вологодской губернии. 1860 год.
Именно эти горы, объявленные рядом ученых «мифическими», стали камнем преткновения для исследователей, попытавшихся вслед за Тилаком определить более конкретно, где же все-таки находилась страна, описанная в Ведах и «Махабхарате», а также в священной книге древних иранцев «Авесте». К сожалению, индологи редко обращаются к русским областным диалектологическим словарям, практически не знают центральнорусской и тем более северорусской топонимики, не анализируют географические карты и почти не заглядывают в работы своих коллег из других областей науки: палеоклиматологов, палеоботаников, геоморфологов. Иначе они давно бы обратили внимание на отмеченные светло-коричневым цветом на карте Европейской части России протянувшиеся с запада на восток возвышенности, называемые Северными Увалами. Именно они, соединяясь с Тиманским кряжем, Приполярным Уралом на востоке и возвышенностями Карелии на западе, создают ту дугу возвышенностей, которая, как считали древние арии, делила их землю на север и юг. Именно на этих широтах помещал Птолемей (II век н. э.) Рипейскне, Гиперборейские или Алаунские горы, аналогичные священным горам Меру и Хара арийской древности. Он писал, что «внутри Сарматии живут алаунские скифы, они составляют ветвь сильных сарматов и называются алаунянами». Здесь имеет смысл обратиться к описанию ландшафтов Вологодской губернии, сделанному в 1890 году Н. А. Иваницким: «По южной границе губернии тянется так называемая Урало-Алаунская гряда, захватывающая уезды Устьсысольский, Никольский, Тотемский, Вологодский и Грязовецкий. Это не горы, а отлогие холмы или плоские возвышенности, служащие водоразделом двинской и волжской систем». Надо полагать, что вологодские крестьяне, называвшие эти возвышенности (как и их отцы, деды и прадеды) Алаунскими горами, в основной своей массе, Птолемея не читали и едва ли подозревали о такой древности этого названия. Если бы, исследователи, занятые поисками арийской прародины и священных гор ариев, обратились к «Географии» Птолемея, работам северорусских краеведов прошлого и начала нынешнего веков или к трудам современных геоморфологов, то многие проблемы были бы давно сняты. Так, один из крупнейших геоморфологов нашего времени Ю. А. Мещеряков называл Северные Увалы «аномалией Русской равнины» и подчеркивал, что именно они являются главным водоразделом бассейнов северных и южных морей. Говоря о том, что более высокие возвышенности (Среднерусская и Приволжская) уступают им роль главного водораздельного рубежа, он сделал следующий вывод: «Среднерусская и Приволжская возвышенности возникли лишь в новейшее (неогенчетвертичное) время, когда Северные Увалы уже существовали и были водоразделом бассейнов северных и южных морей». И именно там, где протянулись с запада на восток Северные Увалы, в наибольшей степени сохранились до наших дней названия рек, озер, сел и деревень, объяснимые только при помощи священного языка ариев – санскрита. Именно здесь в ткачестве и вышивке русских крестьянок до середины XX века стойко сохранялась традиция древних геометрических орнаментов и сюжетных композиций, истоки которых можно найти в различных археологических культурах Евразии. И прежде всего это те орнаменты, зачастую очень сложные и трудно-выполнимые, которые были визитной карточкой арийской древности.
Во 2-м тысячелетии до н. э. (а возможно, и несколько раньше) пришли в северо-западную Индию племена земледельцев и скотоводов, именующих себя «ариями». Но ушли ведь не все. Какая-то часть, наверное, все-таки осталась на исконной территории.
В июне 1993 года мы, группа работников науки и культуры Вологодской области и наши гости – фольклорный коллектив из Индии (штат Западная Бенгалия), плыли на теплоходе по реке Сухоне, от Вологды до Великого Устюга. Индийским коллективом руководили две женщины с удивительными именами – Дарвини (дарящая свет) и Васанта (весна). Теплоход медленно шел по прекрасной северной реке. Мы смотрели на цветущие луга, вековые сосны, на деревенские дома – двух-трехэтажные хоромины, на полосатые отвесные берега, на тихую гладь воды, любовались пленительной тишиной белых северных ночей. И вместе удивлялись, как много у нас общего. Мы, русские, – тому, что наши индийские гости могут практически без акцента повторять за нами слова популярной эстрадной песни. Они, индийцы, – тому, как знакомо звучат названия рек и деревень. А потом мы вместе рассматривали орнаменты, – выполненные именно в тех местах, мимо которых шел наш теплоход. Сложно описать то чувство, которое испытываешь, когда гости из далекой страны, указывая то на одну, то на другую вышивку XIX – начала XX века вологодских крестьянок, наперебой говорят: «Это есть в Ориссе, а это в Раджастхане, а это похоже на то, что делается в Бихаре, а это – в Гуджерате, а это как у нас – в Бенгалии». Было радостно ощущать крепкие нити, связывающие нас через тысячелетия с далекими общими предками.
В 1914 году Валерий Брюсов написал стихи, подтверждением которых, видимо, станет не одна научная работа.
Не надо обманчивых грез,
Не надо красивых утопий:
Но Рок поднимает вопрос,
Мы кто в этой старой Европе?
Случайные гости? Орда,
Пришедшая с Камы и с Оби,
Чтояростью дышит всегда,
Все губит в бессмысленной злобе?
Иль мы – mom великий народ,
Чье имя не будет забыто,
Чья речь и поныне поет
Созвучно с напевом санскрита.
kladina.narod.ru
ж. Наука и жизнь, 1997, №5
ж. Наука и жизнь, 1997, №5
пятница, 9 декабря 2011 г.
Михаил Полторанин: Ельцину было все равно, какое государство возглавлять
08.12.2011 16:33
lawinrussia.ru
Первый министр печати России, прародитель независимых СМИ Михаил Полторанин в 20-ю годовщину Беловежского соглашения поведал «Фонтанке», как Горбачёв с Ельциным договорились о развале СССР, рассказал о том, как был председателем специальной комиссии по архивам, где узнал о «золоте партии», об агентах КГБ в западной прессе, о том, кого в нашей стране прослушивали, а также вспомнил о встречах с Дудаевым и о том, как побывал в подземном ядерном центре.
- 20 лет назад было подписано Беловежское соглашение. Какую роль в тех событиях сыграл ваш бывший патрон - Борис Николаевич Ельцин? Ведь, как ни крути, Вискули - его рук дело.
- Он сыграл решающую роль. Ему было ничего не жалко. Ему было всё равно: возглавлять ли демократическое государство, фашистское, какое угодно - лишь бы быть во власти. Лишь бы быть никому не подконтрольным. Он сошёлся с Горбачёвым, которому тоже было в общем-то на всё наплевать, и они только "рисовали" борьбу между собой. Но на самом-то деле никакой борьбы не было! Они в буквальном смысле договаривались ночами.
Ельцин почти 4 часа проторчал у Горбачёва перед поездкой в Белоруссию. Причём его ждали Гайдар, Шахрай, Бурбулис. Команда собралась, а Ельцин ещё получает последние наставления от Горбачёва перед Беловежской пущей. Потом выскакивает: "Мне надо ехать, встретиться с Кравчуком! Михаил Сергеевич сказал: "Ты там с ним поговори". Ну что это такое? Ехать поговорить с Кравчуком в Белоруссию, когда тот возглавляет Украину. Не в Кремле, не в Москве, да ещё с такой командой, специально подобранной для этих целей. Так что, конечно, это всё было подготовлено.
А вскоре Ельцину прислали Джеффри Сакса - под "крышей" Международного валютного фонда - который с 1991 по 1994 год был руководителем группы его экономических советников. Это и была команда Бориса Николаевича.
- Ну, кое-что в заслугу ельцинскому правительству всё-таки поставить можно. Вы ведь там были первым российским министром печати. При вас, Михаил Никифорович, случился настоящий расцвет отечественной журналистики...
- Да, работал в ранге вице-премьера, но Ельцин меня членом своей команды не считал, хотя я был одним из тех, кто был ближе всего к Ельцину с самого начала его "демократической" карьеры. Ельцин со временем перестал меня ставить в известность о многих вопросах, перестал с собой куда-то брать...
Но это не мешало мне в работе. Я тогда занимался демократизацией средств массовой информации. Мы приняли Закон о печати. Потом моё министерство подготовило Закон о СМИ. Через Ельцина я пробил господдержку независимых районных и городских газет. Правительство выделяло под это деньги из бюджета. Я создал Дом российской прессы в здании, которое у нас потом отобрал Совет Федерации. "Выбирайте любое здание в Москве", - сказал мне тогда Ельцин, которому очень понравилась моя идея. (Вообще моя идея была создать такие Дома прессы в каждом областном центре.) Мне понравилось здание КГБ на Лубянке (смеётся).
Доложил Ельцину полушутя. Он всерьёз: "Езжайте, смотрите!" Баранников (в то время - министр безопасности России. - Прим.ред.), конечно, обалдел. Но я действительно приехал. Полазил. А там кабинеты - клетки, клетки, клетки... Говорю: "Нет, не подойдёт! Нам же надо холлы, чтобы проводить пресс-конференции". Ну а в том здании это всё было...
-...И Ельцин вам его отдал? Погодите, так в этом же здании располагался Госстрой, где Борис Николаевич работал во время опалы, после изгнания из Политбюро?
- Да! Я у него там много раз бывал. Это как заходишь, на третьем этаже, слева. Ельцин очень обрадовался моей идее...
- ...потому что неприятно было вспоминать госстроевские времена?
- Не-е-ет... Ему было приятно потому, что я всем говорил, что идея создать Дом российской прессы - идея Ельцина. "О, Михаил Никифорович! Спасибо! Журналисты теперь будут меня очень любить!" Так было. А я играл на этом деле.
Так вот в этом здании мы собирались внедрить традицию - устраивать прощание с умершими журналистами. И даже провели первые похороны. Это был известный журналист-международник, работавший в Японии... (Задумывается.)
- Цветов?
- Да, Цветов. Он был единственным, с кем мы попрощались в этом здании.
Но главным предназначением Дома российской прессы было, конечно, то, что мы предоставляли различным независимым изданиям площади в этом здании и платили за них аренду.
- Вы сказали, что Ельцин хотел выглядеть в глазах журналистов демократом. Как Борис Николаевич относился к нашему брату на самом деле?
- Нужны ему были журналисты, он мне каждый день звонил с утра: "Ну есть кто? Ну как там?" Это было, когда я работал и в "Московской правде", и позже - когда он ушёл в Госстрой, а я ушёл в АПН. Он просто заколебал меня и моего соседа по кабинету - Альберта Сироткина. Я куда-то уматываю, а Ельцин продолжает звонить. Ему надо, надо, надо...
- А чего он домогался-то?
- Чтобы я его связывал с корреспондентами. Пробивал интервью. Он же в то время "закрытый" был. Так что выход Ельцина "в свет" в те времена был моих рук делом. Более того, я сам за него иногда давал интервью, если его не было...
- Присылали тексты от его имени?
- Нет, прямо за него наговаривал (смеётся).
- Но самая-то интересная в этом смысле история - это "настоящее" выступление Ельцина на октябрьском пленуме ЦК КПСС 1987 года, которое ходило в самиздате. Говорят, что Ельцин ничего подобного не говорил, а за него задним числом текст сочинили вы?
- Да, сочинил. Мой текст был совершенно другая песня, как говорят в Одессе. Я объясню, почему я так поступил. Они (члены ЦК КПСС. - Прим. ред.) ведь хамы. Ельцин действительно выступил плохо, но потом игра пошла не по правилам. Когда он пришёл с этого пленума, я ему говорю: "Что ж вы сделали?!" Ельцин мне показывает манжеты рукавов рубашки, где у него написаны слова. Шпаргалка. Но я-то вижу по тексту выступления, что он скачет как козёл: "Мы опаздываем с перестройкой... Вместо того чтобы проблемы поднимать, мы опять начинаем славословить... Михаилу Сергеевичу много поддакиваем..." И - всё! Ничего особенного нет. Вот если бы это выступление, как было положено, опубликовали тогда, люди бы почитали. Увидели, что там ничего особенного нет. И спросили бы: "А за что вы на человека-то окрысились?"
-...То есть вы сказали за Ельцина то, что должен был сказать он?
- Да! Врезал им по первое число!
- Как запустили в массы?
- В Академии общественных наук при ЦК КПСС было совещание редакторов областных, городских и республиканских газет Советского Союза. Меня пригласили туда выступить. А я уже уходил из "Московской правды", но ещё там сидел. Ребята все знакомые. Часто общаемся. Тем более что я от "Правды" мотался по всей стране. Пришёл, начинаю выступать. Меня перебивают: "О чём говорил Ельцин? Почему такой шум?" Его же тогда обливали помоями со страшной силой. Отвечаю: "Сам не знаю. Выступление не яркое..." - "Не может этого быть! Достань это выступление".
Я пришёл домой и его нафигачил. Пришёл в "Московскую правду". Мы на ротапринте кучу экземпляров отпечатали. По-моему, штук сто. И я все раздал. А редакторы развезли по Союзу. И некоторые молодёжные газеты дали его у себя! И Прибалтика дала, и Киргизия дала. Дальний Восток дал. И пошло-поехало по стране. И мало того, что дали в газеты, их же ещё распечатывали.
- Борис Николаевич знал?
- Нет! Он лежал в больнице. Я к нему потом ездил. И потом-то сказал.
- Не рассердился?
- Расцеловал меня, когда я ему принёс, показал (смеётся). Так он (Ельцин. - Прим. ред.) ко мне и прицепился. А я уже, честно говоря, начинал видеть, что Борис Николаевич популист. Но раз человека бьют... А мы же сибиряки. Я - сибиряк из староверов-кержаков. Так вот когда при мне мужика бьют неправильным путём - кучей, я всегда буду защищать. Я его и защищал.
- Как на Ельцина выходили западные журналисты?
- Западники стали выходить на меня после моего знаменитого интервью в «Коррьере делла Сера». В 1988 году весной на две полосы. Называлось "Как они казнили Бориса Ельцина". Западная пресса, в принципе, не любит перепечатки, им же подавай эксклюзив. А здесь, по-моему, 14 газет и журналов перепечатали это интервью. Английских, французских, американских... И попёрли ко мне, чтобы я вытащил Ельцина на интервью. Ко мне обратился Егор Яковлев. Он тогда работал главным редактором "Московских новостей". Говорит: "Давай у нас сделаем беседу с Ельциным". Я сам ему ничего не предлагал. Значит, ему Яковлев Александр Николаевич (в то время - член Политбюро. - Прим. ред.) сказал. Я поехал к Ельцину. Ему какую-то дачку дали после больницы. Деревянная, маленькая. Где мы с ним полдня и просидели. Я сделал большую беседу. Но её мурыжили-мурыжили, а потом всё вычеркнули на фиг. Я в своей книге "Власть в тротиловом эквиваленте" даже об этом говорю. Оставили только кусочек. Да и то дали его не на русском языке, а в немецкоязычном издании.
- Ельцин вам действительно доверял проводить конфиденциальные переговоры с другими политиками от его имени?
- Правда. Когда я отказался от премьерства, потом отказался Юра (Рыжов. - Прим. ред.) - это был посол во Франции. Очень сильно хотел идти туда (на должность премьер-министра России. - Прим. ред.) Бурбулис. Просто рвался. Он вообще рвался к власти: в вице-президенты хотел, потом создал себе службу госсекретаря, потом хотел в премьеры. Но Ельцин его уже терпеть не мог. Помню, когда он уже Бурбулиса снял, Бурбулис у меня сидел вечером. Долго сидел. Чего-то канючил-канючил. Жена напекла беляшей. Мы выпили, полопали беляшей. На следующий день захожу к Ельцину, а он мне: "А чего это вы Бурбулиса привечаете у себя?" Я: "Пусть ваши п...здоболы, - прямо так и говорю, - которые за нами следят, пусть лучше следят за врагами, которые пакостят, а не за своими". - "Да ладно, ладно! Я просто так". - "Я же не из тех, которые сразу отворачиваются от человека, которого только что выгнали. Борис Николаевич, кто к вам приходил, когда вас выгнали с должности первого секретаря горкома?" Он: "Ладно, ладно, я сдаюсь..." Я с ним не церемонился.
...Значит, один отказался от премьерства, другой... Ельцин мне тогда говорит: "Бурбулис рвётся. Попов Гавриил рвётся. Даже Хасбулатов!" Я говорю: "Может, Явлинского?" - "Ну поговорите с ним". А эта программа "500 дней" - фигня, конечно, а не программа. Мы брали её для того, чтобы перо вставить той команде экономистов, которая была при Горбачёве и похерила Явлинского. Это мы с Ельциным между собой так решили, хотя Верховный Совет и взял её за основу
Звоню Григорию. А у меня была литровая бутылка виски. Явлинский приехал ко мне. И приволокся Олег Попцов (в то время - председатель Всероссийской государственной телерадиокомпании. - Прим. ред.). Сидели втроём. У меня от Олега никогда не было никаких секретов. Уговаривали Григория. Он отнекивался, отнекивался... Он же такой парень. Но к 12 часам сказал: "Я согласен!"
-...Когда виски кончилось?
-...У нас ещё какая-то бутылочка была маленькая. Мы её тоже выпили (смеётся). Говорю: "Тогда утром я звоню Борису Николаевичу. Будь на связи, никуда не исчезай". Утром Ельцин говорит: "Пусть Явлинский приезжает ко мне". Григорий приехал. Они совсем недолго посидели. Звоню Борису Николаевичу. Он: "Явлинский отказался". - "Как отказался?!" - "Он, - говорит, - слишком много требовать стал от меня. Сказал: "Я согласен только в том случае, если вы не будете вообще лезть в дела правительства". Президенту! Мол, вы будете как английская королева". Ельцина это, конечно, возмутило: "Нет, я на это не пойду!"
- Кто спровоцировал войну в Чечне? Не сам же Борис Николаевич, проснувшись однажды, решил вдруг ввести войска.
-...Сначала же он вводил войска в Чечню в 1991 году. Я сам встречался с Джохаром Дудаевым. Он видел, когда и как там начиналась катавасия. Запал-то шёл с Запада. Оттуда приехали эмиссары. И начали раскручивать ситуацию. А помогал им раскручивать не кто иной, как Завгаев. Который сначала был 1-м секретарём Чечено-Ингушского обкома. Потом председателем Верховного Совета республики. Потом эта же группа националистов, которая пришла из Саудовской Аравии, его и вытолкала. Они стали звать Дудаева, который тогда служил командиром дивизии стратегических бомбардировщиков. Их-то самих никто не знает, а он - генерал. А чеченцы любят военных.
Так они Дудаева и притащили. Чтобы он отколол Северный Кавказ от России. И там действительно всё закипело. Между дудаевцами и завгаевцами. Но самое интересное, что Дудаева провоцировал Хасбулатов, потому что у него были очень плохие отношения с Завгаевым. Завгаев был из одного тейпа, а Хасбулатов из другого. Хасбулатов хотел укрепиться за счёт Дудаева, столкнув всю эту завгаевскую компанию. Там же если чеченец из какого-то тейпа приходит к власти, то остальные места во власти получают люди из этого тейпа. Так что их потом надо выковыривать по одному. Вот Хасбулатов и хотел выковырять завгаевцев с помощью Дудаева.
Дудаев понял, что его по-чёрному используют и те и те. И когда мы с ним встретились, он мне всё это объяснил. Сказал, что его хотят сделать непризнанным вождём по типу Шамиля. И попросил: "Поговори с Ельциным. Пусть он меня назначит главой администрации Чечено-Ингушетии. И даст ещё одну звезду - генерал-лейтенанта". Потому что генерал-майором тогда был руководитель Ингушетии Руслан Аушев. Дудаев считал, что в такой ситуации он должен иметь две звезды. "Когда я буду утверждён Ельциным, - говорил он мне, - я буду чиновником, и если я что-то буду делать не так, то президент меня всегда сможет снять. Я же, как чиновник с полномочиями от президента России, буду выдавливать всю эту шпану, всех этих экстремистов за рубеж". Мы договорились.
Я приехал. Доложил всё Ельцину. Уж не знаю, кто - Хасбулатов или кто-то другой - убедил его, что Полторанин вне национальной политики, не знает Кавказ. И Ельцин отказался приглашать Дудаева. Хотя до этого обрадовался моему предложению и даже меня расцеловал. А Дудаев всё ждал и ждал. А в это время Ельцина уговорили подписать указ о введении военного положения в Чечне. И 7 ноября 1991 года через Ингушетию пошли танки и бэтээры из Моздока. Вайнахи в Назрани вытащили женщин, положили их на дорогу, перегородили ими путь. И ни один танк и бэтээр не прошёл.
А Джохар Дудаев тогда сказал: "Вы меня хотели обмануть?! Нет, ребята! С вами я дел иметь не буду..." И пошло-поехало. И его действительно потом поддерживал Хасбулатов. Но самое интересное, поддерживал и Гайдар. Гайдар тогда "работал" на Хасбулатова за то, что тот не поднимал вопрос о его отставке. Идёт, скажем, заседание правительства. Я поднимаю вопрос: "В чём дело? Мы гоним нефть в Грозный. Дудаев её продаёт. - А он её продал на миллиард долларов! - На эти деньги они на Западе покупают оружие, снабжают боевиков. Почему мы так делаем?" - "Видите ли, там нефтеперерабатывающий завод, на котором производят авиационные масла". А мы ни грамма этого масла так и не получили. Оно тоже уходило на Запад.
- В начале 1990-х вы были председателем специальной комиссии по архивам при президенте России. "Золото партии" - блеф?
- Блеф! Нет, ну золото было. Оно уходило. Но это было золото народа, а не партии. Оно уходило через Московский народный банк. Через его филиалы в Бейруте, Берлине, Женеве. Вывозилось самолётами "Аэрофлота". Деревянные ящики засовывали под сиденья. А золото, между прочим, четыре девятки. Якобы для того, чтобы закупать зерно и так далее. На самом же деле на эти две тысячи тонн золота купили всего две партии туалетного мыла, которое пришло в Советский Союз. Всё остальное ушло по разным счетам. Его же там сразу продавали и западным ювелирам. Они охотно покупали такое золото. Особенно активно это происходило в горбачёвское время. Он же затеял продавать его на западных биржах. А под этот шумок его и вывезли.
- Кручина обо всём этом знал?
- Знал, конечно. У меня с ним были очень хорошие отношения. Классный мужик. Это Горбачёв его толкал создавать совместные предприятия. Управделами ЦК КПСС и какая-нибудь фирма, например, в Австрии. В Финляндии и в Австрии они в основном любили. А когда Горбачёв занялся разоружением, через эти фирмы продавали технику: танки, ракеты и так далее. И эти деньги не шли в Советский Союз. Их вкладывали там же на Западе в качестве взноса в создание какой-нибудь фирмы. Так всё и было. Поэтому, говоря "блеф", я имею в виду лишь то, что это не золото партии, а золото народа.
- Кручина был повязан?
- Да.
- Его убили?
- Конечно, убили. Чтобы Кручина сам прыгнул?! Он ничего лично не украл. У него ничего не было. Бессребреник. А операции эти он проводил для страны. Но столько, сколько знал он, не знал, конечно, никто. Я там рассекречивал документы, поэтому знаю, что многое там до сих пор не рассекречено. Потому что там остались такие занозы в правительствах многих стран!.. Они были созданы Кручиной на эти деньги.
- Почему же вы не рассекретили эту информацию, Михаил Никифорович?
- Тогда бы пришлось выдавать агентов. Людей, которые работали на Советский Союз, на Россию. И продолжают работать. Их нельзя выдавать. И эти секреты мы спрятали дальше. В книге я напечатал только один маленький документ. Что на нас работала Индира Ганди. И получала деньги от КГБ. И то я там убрал фамилию посредника, через которого мы ей деньги давали. Мы смотрели ведь не только архивы ЦК. Но и архивы КГБ, военные архивы. Я сам лично лазил во все эти подвалы. Смотрел "особые папки", которые до сих пор нельзя публиковать.
- Что было критерием?
- Интересы государства.
- Например?
- Ну, например, был единственный документ, который выскочил помимо моей воли и который нельзя было никому давать. Я его вытащил. Бурбулис взял у меня его посмотреть. Утащил куда-то. И не принёс. А его нельзя было давать. Это был список корреспондентов зарубежных изданий: "The New York Times", "New York Herald Tribune", английских газет, которые получали зарплату в КГБ. Ну, нельзя же было такой документ печатать! Спрашивал у Бурбулиса, куда он его дел. "Я потерял!" А я боялся, что он куда-нибудь его "спустит". Но пока про это не слышал.
- А много у России секретов в принципе?
- У нас сегодня фактически не осталось секретов. Мы даже сами научили американцев, как взрывать московское метро. Наше Министерство обороны предоставило им такую информацию. У нас же под метро - самое-самое. Я туда спускался. Там закрытый центр ядерных сил. Если начинается война, все туда спускаются. И там есть кабинеты, спальни... Всё это на толстых пружинах...
- Комнаты на пружинах? Чтобы амортизировать взрывную волну?
- Да. Ведь этот центр может вынести два прямых ядерных удара. Там все сиденья... Знаете, как коров подвешивали? Так вот там также все сиденья висят. Там есть свои электростанции. Бассейны. Бани. Запас еды на два месяца.
И вот наши отдали американцам все данные по этому центру. Что в таком-то месте крышка люка сделана из стали и урановой керамики. Значит, туда нужна определённая сила заряда. Значит, это можно сделать только с помощью высокоточного оружия с самолёта. И так далее. Всё сдали! Всё открыли! Мы голые сейчас.
- Из нашей истории что-нибудь сенсационное накопали?
- А вы знаете, например, что знаменитое "дело Госплана" - не выдумка, а правда? Когда в 1949 году выяснилось, что в США откуда-то становится известно о наших внутренних экономических делах, под подозрение попал Госплан. Дело в том, что если раньше почти все решения по отечественной экономике исходили из Политбюро, то со временем эти функции на себя перетянуло это ведомство. Связано это было с тем, что экономика СССР насчитывала уже более 300 отраслей, управлять которыми чисто физически из Кремля было невозможно. Госплан стал фигурой. В Госплан послали комиссию во главе с членом ЦК ВКП(б) Андреевым, которая по результатам работы 22 августа 1949 года подготовила записку "О пропаже секретных документов в Госплане СССР".
Я назову вам лишь несколько из этих документов... Например, "О расчётах нефтеперевозок". Здесь приводятся данные о пропускной способности нефтепроводов и объёмов перевозок нефти по железнодорожному, морскому и речному транспорту. Следующий документ, № 4103 на шести листах, - "Об организации производства локационных станций". Его значение понятно. Далее. Документ № 2663 - "О развитии добычи марганцевой руды". Вы, конечно, знаете, какое значение имеет марганец для военной промышленности. Или вот. Документы Министерства цветной металлургии - "Отчётные данные о производстве свинца, кобальта, рафинированной меди и численности работников в этой отрасли". Документы по авиабензину и авиамаслам. Сколько и где у нас их производится. И так далее.
После этого и появилось "дело Госплана". Но позже Хрущёв подал это расследование только как пример сталинской беспочвенной тирании. А ведь на самом деле Вознесенский действительно продавал все эти документы с группой подручных ему людей. Кстати, Госплан всегда привлекал внимание Запада. Не зря же, когда к власти пришёл Андропов, он первым делом создал в этом ведомстве отдел безопасности. Возглавлять который поручил генералу КГБ Устинову. Ему дали ещё 10 человек, и они стали наводить в Госплане порядок.
- Ну а вы лично-то замечали что-то неладное в этом смысле в советское время?
- Конечно! И не только замечал, но и пытался осознать некоторые странные вещи. Например, в 1986 году я, работая в "Правде", встретился в Баку с бывшим председателем Госплана Байбаковым, которого только что отстранил от должности Горбачёв. Байбакова избирали в ЦК от Азербайджана, где проходил съезд местной компартии, который я освещал. Нас поселили в резиденцию, в которой в своё время ещё останавливался Брежнев, где мы с Николаем Константиновичем три дня жили, обо всём болтали по ночам.
И я его спрашивал о том, почему в нашей экономике такой хаос. Почему, когда "Уралмаш" стал производить потрясающие блюминги-1300 и на них стали поступать заказы со всего света, Госплан тут же выдал предписание, что эти блюминги должны весить на полторы тысячи тонн больше. Или почему, когда был достроен нефтепровод Омск - Павлодар, оборудование для нефтеперерабатывающих заводов стали завозить в Навои - в Узбекистан, за 3 тысячи километров от Павлодара. Или - переброска северных рек. Рассказал ему о хаосе на Карагандинском металлургическом комбинате. (Кстати, именно тогда я познакомил мир с его парторгом - Назарбаевым.)
"Всё это глупость или предательство?" - напрямую спросил я в тот раз Байбакова. "Конечно, предательство, - не задумываясь, ответил он. - Госплан стал государством в государстве, и мы отчасти потеряли над ним контроль, потому что там собралась жуткая публика..." Я потом увидел, что это за публика. Эти люди появились в команде Горбачёва, а когда правительство создавал Ельцин, к нам туда тоже понабежала шпана из структур советского Госплана. У меня есть справочники советского Госплана и его структур, не поленитесь, посмотрите, увидите, сколько будет знакомых фамилий. К примеру, зять Косыгина - Гвишиани, который создавал Международный институт прикладного системного анализа в Лаксенбурге в Австрии, где потом натаскивали Авена, Гайдара, Чубайса, Шохина и так далее.
- Тем не менее согласитесь, что жизнь в позднем Советском Союзе была, мягко говоря, не сахар. Да и индустриальная мощь уже была далеко не та, что раньше. Разве не так?
- Я вам сейчас приведу несколько цифр: что производит сегодня Россия в сравнении с тем, что она производила в 1990 году в составе СССР. Например, металлорежущие станки мы сегодня производим только 2% от того, что производила РСФСР. Автоматические линии для металлообработки - 0,5%. Ткацкие станки вообще прекратили выпускать. Зерна - 83%. Крупный рогатый скот - осталось 36% от того, что было. Производство мяса - 66%. Потребление продуктов питания на душу населения: мяса - 88%, молоко - 63%, рыба - 73%, яйца - 88%. И так далее.
Никакого голода в последние годы существования советской власти не было. Просто-напросто продолжалась операция по уничтожению страны. Начал этим заниматься Горбачёв. Например, принимая Закон о кооперации. Ведь из-за этого закона любая фабрика по производству кастрюль, которая получала из Госснаба фонды - алюминий, теперь создавала при себе кооператив с родственниками директора в учредителях и через него гнала алюминий на Запад. Так в течение года всё и вымели! Так что объективных предпосылок для распада Советского Союза не было.
- Горбачёв отдавал приказы по Вильнюсу или по Тбилиси?
- Такие приказы никогда письменно не отдаются. Это только Ельцин отдал в 1993 году (о расстреле здания Верхового Совета. - Прим. ред.). Да и то только после того, как Паша (Грачёв - в то время министр обороны. - Прим. ред.) сказал: "Я без приказа ничего делать не буду".
- Кого прослушивали в СССР, вы не интересовались?
- Вообще, имели право прослушивать всех, кроме депутатов. А членов правительства могли. Хотя смотря какой член правительства. Если министр культуры, то на фига его прослушивать? А если министр вооружения, то его, конечно, на контроль ставить надо, чтобы видеть, не идут ли какие-нибудь не нужные звонки.
- Бориса Николаевича тоже прослушивали?
- Коржаков прослушивал. Не всех, а Бориса Николаевича надо было прослушивать. Понимаете, Борис Николаевич ведь не сам командовал. С одной стороны у него был Джеффри Сакс, о котором я вам говорил. А он, как вы понимаете, был не один. А с другой - на жену Ельцина воздействовали. Воздействовали на кадровую политику в правительстве. Один раз даже полезли ко мне. Наина Иосифовна начала командовать: "Назначьте того, снимите этого!" Я пришёл к Ельцину: "Борис Николаевич, чего она команды раздаёт? Остановите свою жену". - "Ладно, не обращайте внимания!" А потом, когда злой, она ему надует в уши, сорвётся: "Ну-ка, поставьте того-то и того-то!"
-...Я так понимаю, идёт речь о возникновении феномена Семьи. Но до этого они были скромными людьми?
- Они никогда не были скромными. Они всегда были неискренними. Они всё время играли. Ельцин играл, что он ходит пешком и ездит на троллейбусе. А за этим троллейбусом всегда шла его машина. Он проедет две остановки. Все увидят: о, Ельцин на общественном транспорте! А он потом выходит, наодеколоненным платочком вытирает руки от тех, с кем поздоровался, садится в машину и едет дальше.
Или. Помните, было: ах, Наина Иосифовна по магазинам сама ходит, стоит за хлебом в очереди. Так вот на самом деле, даже когда Ельцина сняли, всё оставалось по-прежнему. Помню, он лежал на Мичуринском в больнице, мы собрались к нему ехать. Я подхожу к их дому. И вижу: подаётся "Чайка". Выходит Наина. Мы сели. Поехали. Она говорит водителю: "Заедем в магазин заказов за «кремлёвкой». Продукты и всё прочее. То есть они всем продолжали пользоваться, а вокруг верещали, что ходят в районную поликлинику и так далее. Никуда они не ходили!
- Вы знали Юмашева?
- Никогда не видел, удивительное дело. Хотя он мне всегда присылал поздравления с праздниками, даже когда уже был руководителем администрации президента.
Вообще, у меня было особое положение. Все министры и даже вице-премьеры, если хотели увидеться с Ельциным, сначала выходили на Илюшина Виктора Васильевича - первого помощника президента. Он узнавал график. Когда можно к президенту заходить. Я через Илюшина не зашёл ни разу. У меня к Ельцину был прямой доступ. Как правило, когда я подолгу засиживался у Ельцина, Илюшин подходил ко мне: "О чём вы там говорили?" Ему страшно не нравилось, что я обхожу его.
- 20 лет назад Ельцин не поздравил "дорогих россиян" с Новым годом. Говорили, что от усиленной "работы с документами".
- Нет, тогда просто сумятица была. Не было такого, чтобы он напился. Зато я помню, как делили "Останкино"! В 1992 году в Бишкеке собралась компашка - саммит СНГ. Назарбаев, Ельцин, Кравчук, Шушкевич и так далее, чтобы делить первый канал среди республик. Тогда же всё делили. Я выступил. Сказал, что мы не можем раздирать "Останкино", потому что это единый комплекс. "У каждой республики есть своя телекомпания, а у России никогда не было. Так что "Останкино" теперь принадлежит России". Я говорил долго. Но выглядело это убедительно. Со мной согласились.
Потом я поругался с Кравчуком. Ушёл. Они сели выпивать. Вдруг прибегает Саша Коржаков: "Тебя зовут". Прихожу. Борис Николаевич начинает меня мирить с Кравчуком. Выпили, помирились. И надо было ехать открывать Русский университет в Бишкеке. А Ельцин стоять не может. С одной стороны его подпирает Бурбулис, я придерживаю. Но он всё равно валится, не может говорить. И все телекомпании это снимают. Когда всё закончилось, я обратился к журналистам. Говорю: "Во-первых, Ельцин устал. Во-вторых, это Восток - такое гостеприимство не каждый выдержит. Я вас прошу по-товарищески: не показывайте эту сцену". И надо отдать должное, ни одна компания ни одного кадра не дала по этому поводу. Вот какое уважение было к нам - к министерству, ко мне лично. И Ельцин это знал, долго помнил, но потом забыл...
- Когда последний раз виделись с Ельциным?
- Я встречался с ним последний раз в 1996 году. Когда были выборы президента, они звали меня, чтобы я пошёл в его команду. Но я сказал, что сам буду голосовать против Ельцина и буду всех к этому призывать. И с тех пор - всё.
На самом деле, я гораздо раньше увидел, куда он попёр страну. И начал выступать против этого. Ему это не нравилось. Он считал, что мы друзья. Кореша до гробовой доски. Поэтому я должен быть таким же негодяем, как и он. И когда Ельцин окончательно увидел, что я не пойду за ним дальше, стал помаленьку отдаляться, отдаляться... А потом я его и вовсе обвинил, что он начинает строить полицейское государство. Причём сказал это с трибуны парламента. Ельцин очень сильно на меня осерчал: "Зачем вы так громко говорите?!" Я ответил: "Я буду это на каждом углу говорить!"
- Не боитесь, что на вас посыплется град упрёков в лицемерии? Мол, столько проработал с Ельциным, а потом...
- Не боюсь! Потому что я работал рядом с Ельциным не ради должности, а ради идеи. А моя идея, как я уже говорил, заключалась лишь в том, чтобы сделать средства массовой информации подлинно независимыми. Я считаю, что без свободных СМИ не может нормально существовать ни одно государство. Потому что в противном случае оно потонет в коррупции. А если у СМИ будут условия для независимой работы, государство будет крепкое.
И я эти условия создавал. И мы в общем-то во многом тогда преуспели. Вы это должны помнить. После чего я сказал, что буду закрывать Министерство печати. Даже если останусь безработным. Потому что если мы будем это министерство оставлять, уже создав демократию, то у нас начнётся обратный процесс закручивания гаек. Чем-то ведь этому министерству заниматься надо будет.
- Вы дали путёвку в жизнь многим не только именитым журналистам, но и даже журналистским коллективам...
- Действительно, я создавал не только газеты, но и давал частоты для радио и телекомпаний. Без денег! Это сейчас всё делается только за взятку. …И куда я сегодня ни приеду, мне везде показывают мои приказы о создании этих компаний. Среди них очень много региональных. Но вы должны понимать, что сегодняшние региональные телекомпании - на Дальнем Востоке, в Сибири - сильнее НТВ, ВГТРК, Первого канала. Потому что эти каналы просто скурвились. Они утонули в деньгах. В так называемой помойке. А началось это после того, как я ушёл и олигархи скупили СМИ.
Что делает тот же Первый канал сегодня? Хиханьки-хаханьки, и больше ничего! А телевидение ведь - это инструмент общества. С его помощью можно проповедовать либо зло, либо добро. Если вы хотите, чтобы страна жила, надо проповедовать добро. А сегодня проповедуется только зло. А ведь этого не должно быть. И власть должна что-то предпринимать, чтобы этого не было!
Беседовал Лев Сирин, Москва, «Фонтанка.ру»
Полная версия материала: http://www.fontanka.ru/2011/12/08/103/
lawinrussia.ru
Первый министр печати России, прародитель независимых СМИ Михаил Полторанин в 20-ю годовщину Беловежского соглашения поведал «Фонтанке», как Горбачёв с Ельциным договорились о развале СССР, рассказал о том, как был председателем специальной комиссии по архивам, где узнал о «золоте партии», об агентах КГБ в западной прессе, о том, кого в нашей стране прослушивали, а также вспомнил о встречах с Дудаевым и о том, как побывал в подземном ядерном центре.
- 20 лет назад было подписано Беловежское соглашение. Какую роль в тех событиях сыграл ваш бывший патрон - Борис Николаевич Ельцин? Ведь, как ни крути, Вискули - его рук дело.
- Он сыграл решающую роль. Ему было ничего не жалко. Ему было всё равно: возглавлять ли демократическое государство, фашистское, какое угодно - лишь бы быть во власти. Лишь бы быть никому не подконтрольным. Он сошёлся с Горбачёвым, которому тоже было в общем-то на всё наплевать, и они только "рисовали" борьбу между собой. Но на самом-то деле никакой борьбы не было! Они в буквальном смысле договаривались ночами.
Ельцин почти 4 часа проторчал у Горбачёва перед поездкой в Белоруссию. Причём его ждали Гайдар, Шахрай, Бурбулис. Команда собралась, а Ельцин ещё получает последние наставления от Горбачёва перед Беловежской пущей. Потом выскакивает: "Мне надо ехать, встретиться с Кравчуком! Михаил Сергеевич сказал: "Ты там с ним поговори". Ну что это такое? Ехать поговорить с Кравчуком в Белоруссию, когда тот возглавляет Украину. Не в Кремле, не в Москве, да ещё с такой командой, специально подобранной для этих целей. Так что, конечно, это всё было подготовлено.
А вскоре Ельцину прислали Джеффри Сакса - под "крышей" Международного валютного фонда - который с 1991 по 1994 год был руководителем группы его экономических советников. Это и была команда Бориса Николаевича.
- Ну, кое-что в заслугу ельцинскому правительству всё-таки поставить можно. Вы ведь там были первым российским министром печати. При вас, Михаил Никифорович, случился настоящий расцвет отечественной журналистики...
- Да, работал в ранге вице-премьера, но Ельцин меня членом своей команды не считал, хотя я был одним из тех, кто был ближе всего к Ельцину с самого начала его "демократической" карьеры. Ельцин со временем перестал меня ставить в известность о многих вопросах, перестал с собой куда-то брать...
Но это не мешало мне в работе. Я тогда занимался демократизацией средств массовой информации. Мы приняли Закон о печати. Потом моё министерство подготовило Закон о СМИ. Через Ельцина я пробил господдержку независимых районных и городских газет. Правительство выделяло под это деньги из бюджета. Я создал Дом российской прессы в здании, которое у нас потом отобрал Совет Федерации. "Выбирайте любое здание в Москве", - сказал мне тогда Ельцин, которому очень понравилась моя идея. (Вообще моя идея была создать такие Дома прессы в каждом областном центре.) Мне понравилось здание КГБ на Лубянке (смеётся).
Доложил Ельцину полушутя. Он всерьёз: "Езжайте, смотрите!" Баранников (в то время - министр безопасности России. - Прим.ред.), конечно, обалдел. Но я действительно приехал. Полазил. А там кабинеты - клетки, клетки, клетки... Говорю: "Нет, не подойдёт! Нам же надо холлы, чтобы проводить пресс-конференции". Ну а в том здании это всё было...
-...И Ельцин вам его отдал? Погодите, так в этом же здании располагался Госстрой, где Борис Николаевич работал во время опалы, после изгнания из Политбюро?
- Да! Я у него там много раз бывал. Это как заходишь, на третьем этаже, слева. Ельцин очень обрадовался моей идее...
- ...потому что неприятно было вспоминать госстроевские времена?
- Не-е-ет... Ему было приятно потому, что я всем говорил, что идея создать Дом российской прессы - идея Ельцина. "О, Михаил Никифорович! Спасибо! Журналисты теперь будут меня очень любить!" Так было. А я играл на этом деле.
Так вот в этом здании мы собирались внедрить традицию - устраивать прощание с умершими журналистами. И даже провели первые похороны. Это был известный журналист-международник, работавший в Японии... (Задумывается.)
- Цветов?
- Да, Цветов. Он был единственным, с кем мы попрощались в этом здании.
Но главным предназначением Дома российской прессы было, конечно, то, что мы предоставляли различным независимым изданиям площади в этом здании и платили за них аренду.
- Вы сказали, что Ельцин хотел выглядеть в глазах журналистов демократом. Как Борис Николаевич относился к нашему брату на самом деле?
- Нужны ему были журналисты, он мне каждый день звонил с утра: "Ну есть кто? Ну как там?" Это было, когда я работал и в "Московской правде", и позже - когда он ушёл в Госстрой, а я ушёл в АПН. Он просто заколебал меня и моего соседа по кабинету - Альберта Сироткина. Я куда-то уматываю, а Ельцин продолжает звонить. Ему надо, надо, надо...
- А чего он домогался-то?
- Чтобы я его связывал с корреспондентами. Пробивал интервью. Он же в то время "закрытый" был. Так что выход Ельцина "в свет" в те времена был моих рук делом. Более того, я сам за него иногда давал интервью, если его не было...
- Присылали тексты от его имени?
- Нет, прямо за него наговаривал (смеётся).
- Но самая-то интересная в этом смысле история - это "настоящее" выступление Ельцина на октябрьском пленуме ЦК КПСС 1987 года, которое ходило в самиздате. Говорят, что Ельцин ничего подобного не говорил, а за него задним числом текст сочинили вы?
- Да, сочинил. Мой текст был совершенно другая песня, как говорят в Одессе. Я объясню, почему я так поступил. Они (члены ЦК КПСС. - Прим. ред.) ведь хамы. Ельцин действительно выступил плохо, но потом игра пошла не по правилам. Когда он пришёл с этого пленума, я ему говорю: "Что ж вы сделали?!" Ельцин мне показывает манжеты рукавов рубашки, где у него написаны слова. Шпаргалка. Но я-то вижу по тексту выступления, что он скачет как козёл: "Мы опаздываем с перестройкой... Вместо того чтобы проблемы поднимать, мы опять начинаем славословить... Михаилу Сергеевичу много поддакиваем..." И - всё! Ничего особенного нет. Вот если бы это выступление, как было положено, опубликовали тогда, люди бы почитали. Увидели, что там ничего особенного нет. И спросили бы: "А за что вы на человека-то окрысились?"
-...То есть вы сказали за Ельцина то, что должен был сказать он?
- Да! Врезал им по первое число!
- Как запустили в массы?
- В Академии общественных наук при ЦК КПСС было совещание редакторов областных, городских и республиканских газет Советского Союза. Меня пригласили туда выступить. А я уже уходил из "Московской правды", но ещё там сидел. Ребята все знакомые. Часто общаемся. Тем более что я от "Правды" мотался по всей стране. Пришёл, начинаю выступать. Меня перебивают: "О чём говорил Ельцин? Почему такой шум?" Его же тогда обливали помоями со страшной силой. Отвечаю: "Сам не знаю. Выступление не яркое..." - "Не может этого быть! Достань это выступление".
Я пришёл домой и его нафигачил. Пришёл в "Московскую правду". Мы на ротапринте кучу экземпляров отпечатали. По-моему, штук сто. И я все раздал. А редакторы развезли по Союзу. И некоторые молодёжные газеты дали его у себя! И Прибалтика дала, и Киргизия дала. Дальний Восток дал. И пошло-поехало по стране. И мало того, что дали в газеты, их же ещё распечатывали.
- Борис Николаевич знал?
- Нет! Он лежал в больнице. Я к нему потом ездил. И потом-то сказал.
- Не рассердился?
- Расцеловал меня, когда я ему принёс, показал (смеётся). Так он (Ельцин. - Прим. ред.) ко мне и прицепился. А я уже, честно говоря, начинал видеть, что Борис Николаевич популист. Но раз человека бьют... А мы же сибиряки. Я - сибиряк из староверов-кержаков. Так вот когда при мне мужика бьют неправильным путём - кучей, я всегда буду защищать. Я его и защищал.
- Как на Ельцина выходили западные журналисты?
- Западники стали выходить на меня после моего знаменитого интервью в «Коррьере делла Сера». В 1988 году весной на две полосы. Называлось "Как они казнили Бориса Ельцина". Западная пресса, в принципе, не любит перепечатки, им же подавай эксклюзив. А здесь, по-моему, 14 газет и журналов перепечатали это интервью. Английских, французских, американских... И попёрли ко мне, чтобы я вытащил Ельцина на интервью. Ко мне обратился Егор Яковлев. Он тогда работал главным редактором "Московских новостей". Говорит: "Давай у нас сделаем беседу с Ельциным". Я сам ему ничего не предлагал. Значит, ему Яковлев Александр Николаевич (в то время - член Политбюро. - Прим. ред.) сказал. Я поехал к Ельцину. Ему какую-то дачку дали после больницы. Деревянная, маленькая. Где мы с ним полдня и просидели. Я сделал большую беседу. Но её мурыжили-мурыжили, а потом всё вычеркнули на фиг. Я в своей книге "Власть в тротиловом эквиваленте" даже об этом говорю. Оставили только кусочек. Да и то дали его не на русском языке, а в немецкоязычном издании.
- Ельцин вам действительно доверял проводить конфиденциальные переговоры с другими политиками от его имени?
- Правда. Когда я отказался от премьерства, потом отказался Юра (Рыжов. - Прим. ред.) - это был посол во Франции. Очень сильно хотел идти туда (на должность премьер-министра России. - Прим. ред.) Бурбулис. Просто рвался. Он вообще рвался к власти: в вице-президенты хотел, потом создал себе службу госсекретаря, потом хотел в премьеры. Но Ельцин его уже терпеть не мог. Помню, когда он уже Бурбулиса снял, Бурбулис у меня сидел вечером. Долго сидел. Чего-то канючил-канючил. Жена напекла беляшей. Мы выпили, полопали беляшей. На следующий день захожу к Ельцину, а он мне: "А чего это вы Бурбулиса привечаете у себя?" Я: "Пусть ваши п...здоболы, - прямо так и говорю, - которые за нами следят, пусть лучше следят за врагами, которые пакостят, а не за своими". - "Да ладно, ладно! Я просто так". - "Я же не из тех, которые сразу отворачиваются от человека, которого только что выгнали. Борис Николаевич, кто к вам приходил, когда вас выгнали с должности первого секретаря горкома?" Он: "Ладно, ладно, я сдаюсь..." Я с ним не церемонился.
...Значит, один отказался от премьерства, другой... Ельцин мне тогда говорит: "Бурбулис рвётся. Попов Гавриил рвётся. Даже Хасбулатов!" Я говорю: "Может, Явлинского?" - "Ну поговорите с ним". А эта программа "500 дней" - фигня, конечно, а не программа. Мы брали её для того, чтобы перо вставить той команде экономистов, которая была при Горбачёве и похерила Явлинского. Это мы с Ельциным между собой так решили, хотя Верховный Совет и взял её за основу
Звоню Григорию. А у меня была литровая бутылка виски. Явлинский приехал ко мне. И приволокся Олег Попцов (в то время - председатель Всероссийской государственной телерадиокомпании. - Прим. ред.). Сидели втроём. У меня от Олега никогда не было никаких секретов. Уговаривали Григория. Он отнекивался, отнекивался... Он же такой парень. Но к 12 часам сказал: "Я согласен!"
-...Когда виски кончилось?
-...У нас ещё какая-то бутылочка была маленькая. Мы её тоже выпили (смеётся). Говорю: "Тогда утром я звоню Борису Николаевичу. Будь на связи, никуда не исчезай". Утром Ельцин говорит: "Пусть Явлинский приезжает ко мне". Григорий приехал. Они совсем недолго посидели. Звоню Борису Николаевичу. Он: "Явлинский отказался". - "Как отказался?!" - "Он, - говорит, - слишком много требовать стал от меня. Сказал: "Я согласен только в том случае, если вы не будете вообще лезть в дела правительства". Президенту! Мол, вы будете как английская королева". Ельцина это, конечно, возмутило: "Нет, я на это не пойду!"
- Кто спровоцировал войну в Чечне? Не сам же Борис Николаевич, проснувшись однажды, решил вдруг ввести войска.
-...Сначала же он вводил войска в Чечню в 1991 году. Я сам встречался с Джохаром Дудаевым. Он видел, когда и как там начиналась катавасия. Запал-то шёл с Запада. Оттуда приехали эмиссары. И начали раскручивать ситуацию. А помогал им раскручивать не кто иной, как Завгаев. Который сначала был 1-м секретарём Чечено-Ингушского обкома. Потом председателем Верховного Совета республики. Потом эта же группа националистов, которая пришла из Саудовской Аравии, его и вытолкала. Они стали звать Дудаева, который тогда служил командиром дивизии стратегических бомбардировщиков. Их-то самих никто не знает, а он - генерал. А чеченцы любят военных.
Так они Дудаева и притащили. Чтобы он отколол Северный Кавказ от России. И там действительно всё закипело. Между дудаевцами и завгаевцами. Но самое интересное, что Дудаева провоцировал Хасбулатов, потому что у него были очень плохие отношения с Завгаевым. Завгаев был из одного тейпа, а Хасбулатов из другого. Хасбулатов хотел укрепиться за счёт Дудаева, столкнув всю эту завгаевскую компанию. Там же если чеченец из какого-то тейпа приходит к власти, то остальные места во власти получают люди из этого тейпа. Так что их потом надо выковыривать по одному. Вот Хасбулатов и хотел выковырять завгаевцев с помощью Дудаева.
Дудаев понял, что его по-чёрному используют и те и те. И когда мы с ним встретились, он мне всё это объяснил. Сказал, что его хотят сделать непризнанным вождём по типу Шамиля. И попросил: "Поговори с Ельциным. Пусть он меня назначит главой администрации Чечено-Ингушетии. И даст ещё одну звезду - генерал-лейтенанта". Потому что генерал-майором тогда был руководитель Ингушетии Руслан Аушев. Дудаев считал, что в такой ситуации он должен иметь две звезды. "Когда я буду утверждён Ельциным, - говорил он мне, - я буду чиновником, и если я что-то буду делать не так, то президент меня всегда сможет снять. Я же, как чиновник с полномочиями от президента России, буду выдавливать всю эту шпану, всех этих экстремистов за рубеж". Мы договорились.
Я приехал. Доложил всё Ельцину. Уж не знаю, кто - Хасбулатов или кто-то другой - убедил его, что Полторанин вне национальной политики, не знает Кавказ. И Ельцин отказался приглашать Дудаева. Хотя до этого обрадовался моему предложению и даже меня расцеловал. А Дудаев всё ждал и ждал. А в это время Ельцина уговорили подписать указ о введении военного положения в Чечне. И 7 ноября 1991 года через Ингушетию пошли танки и бэтээры из Моздока. Вайнахи в Назрани вытащили женщин, положили их на дорогу, перегородили ими путь. И ни один танк и бэтээр не прошёл.
А Джохар Дудаев тогда сказал: "Вы меня хотели обмануть?! Нет, ребята! С вами я дел иметь не буду..." И пошло-поехало. И его действительно потом поддерживал Хасбулатов. Но самое интересное, поддерживал и Гайдар. Гайдар тогда "работал" на Хасбулатова за то, что тот не поднимал вопрос о его отставке. Идёт, скажем, заседание правительства. Я поднимаю вопрос: "В чём дело? Мы гоним нефть в Грозный. Дудаев её продаёт. - А он её продал на миллиард долларов! - На эти деньги они на Западе покупают оружие, снабжают боевиков. Почему мы так делаем?" - "Видите ли, там нефтеперерабатывающий завод, на котором производят авиационные масла". А мы ни грамма этого масла так и не получили. Оно тоже уходило на Запад.
- В начале 1990-х вы были председателем специальной комиссии по архивам при президенте России. "Золото партии" - блеф?
- Блеф! Нет, ну золото было. Оно уходило. Но это было золото народа, а не партии. Оно уходило через Московский народный банк. Через его филиалы в Бейруте, Берлине, Женеве. Вывозилось самолётами "Аэрофлота". Деревянные ящики засовывали под сиденья. А золото, между прочим, четыре девятки. Якобы для того, чтобы закупать зерно и так далее. На самом же деле на эти две тысячи тонн золота купили всего две партии туалетного мыла, которое пришло в Советский Союз. Всё остальное ушло по разным счетам. Его же там сразу продавали и западным ювелирам. Они охотно покупали такое золото. Особенно активно это происходило в горбачёвское время. Он же затеял продавать его на западных биржах. А под этот шумок его и вывезли.
- Кручина обо всём этом знал?
- Знал, конечно. У меня с ним были очень хорошие отношения. Классный мужик. Это Горбачёв его толкал создавать совместные предприятия. Управделами ЦК КПСС и какая-нибудь фирма, например, в Австрии. В Финляндии и в Австрии они в основном любили. А когда Горбачёв занялся разоружением, через эти фирмы продавали технику: танки, ракеты и так далее. И эти деньги не шли в Советский Союз. Их вкладывали там же на Западе в качестве взноса в создание какой-нибудь фирмы. Так всё и было. Поэтому, говоря "блеф", я имею в виду лишь то, что это не золото партии, а золото народа.
- Кручина был повязан?
- Да.
- Его убили?
- Конечно, убили. Чтобы Кручина сам прыгнул?! Он ничего лично не украл. У него ничего не было. Бессребреник. А операции эти он проводил для страны. Но столько, сколько знал он, не знал, конечно, никто. Я там рассекречивал документы, поэтому знаю, что многое там до сих пор не рассекречено. Потому что там остались такие занозы в правительствах многих стран!.. Они были созданы Кручиной на эти деньги.
- Почему же вы не рассекретили эту информацию, Михаил Никифорович?
- Тогда бы пришлось выдавать агентов. Людей, которые работали на Советский Союз, на Россию. И продолжают работать. Их нельзя выдавать. И эти секреты мы спрятали дальше. В книге я напечатал только один маленький документ. Что на нас работала Индира Ганди. И получала деньги от КГБ. И то я там убрал фамилию посредника, через которого мы ей деньги давали. Мы смотрели ведь не только архивы ЦК. Но и архивы КГБ, военные архивы. Я сам лично лазил во все эти подвалы. Смотрел "особые папки", которые до сих пор нельзя публиковать.
- Что было критерием?
- Интересы государства.
- Например?
- Ну, например, был единственный документ, который выскочил помимо моей воли и который нельзя было никому давать. Я его вытащил. Бурбулис взял у меня его посмотреть. Утащил куда-то. И не принёс. А его нельзя было давать. Это был список корреспондентов зарубежных изданий: "The New York Times", "New York Herald Tribune", английских газет, которые получали зарплату в КГБ. Ну, нельзя же было такой документ печатать! Спрашивал у Бурбулиса, куда он его дел. "Я потерял!" А я боялся, что он куда-нибудь его "спустит". Но пока про это не слышал.
- А много у России секретов в принципе?
- У нас сегодня фактически не осталось секретов. Мы даже сами научили американцев, как взрывать московское метро. Наше Министерство обороны предоставило им такую информацию. У нас же под метро - самое-самое. Я туда спускался. Там закрытый центр ядерных сил. Если начинается война, все туда спускаются. И там есть кабинеты, спальни... Всё это на толстых пружинах...
- Комнаты на пружинах? Чтобы амортизировать взрывную волну?
- Да. Ведь этот центр может вынести два прямых ядерных удара. Там все сиденья... Знаете, как коров подвешивали? Так вот там также все сиденья висят. Там есть свои электростанции. Бассейны. Бани. Запас еды на два месяца.
И вот наши отдали американцам все данные по этому центру. Что в таком-то месте крышка люка сделана из стали и урановой керамики. Значит, туда нужна определённая сила заряда. Значит, это можно сделать только с помощью высокоточного оружия с самолёта. И так далее. Всё сдали! Всё открыли! Мы голые сейчас.
- Из нашей истории что-нибудь сенсационное накопали?
- А вы знаете, например, что знаменитое "дело Госплана" - не выдумка, а правда? Когда в 1949 году выяснилось, что в США откуда-то становится известно о наших внутренних экономических делах, под подозрение попал Госплан. Дело в том, что если раньше почти все решения по отечественной экономике исходили из Политбюро, то со временем эти функции на себя перетянуло это ведомство. Связано это было с тем, что экономика СССР насчитывала уже более 300 отраслей, управлять которыми чисто физически из Кремля было невозможно. Госплан стал фигурой. В Госплан послали комиссию во главе с членом ЦК ВКП(б) Андреевым, которая по результатам работы 22 августа 1949 года подготовила записку "О пропаже секретных документов в Госплане СССР".
Я назову вам лишь несколько из этих документов... Например, "О расчётах нефтеперевозок". Здесь приводятся данные о пропускной способности нефтепроводов и объёмов перевозок нефти по железнодорожному, морскому и речному транспорту. Следующий документ, № 4103 на шести листах, - "Об организации производства локационных станций". Его значение понятно. Далее. Документ № 2663 - "О развитии добычи марганцевой руды". Вы, конечно, знаете, какое значение имеет марганец для военной промышленности. Или вот. Документы Министерства цветной металлургии - "Отчётные данные о производстве свинца, кобальта, рафинированной меди и численности работников в этой отрасли". Документы по авиабензину и авиамаслам. Сколько и где у нас их производится. И так далее.
После этого и появилось "дело Госплана". Но позже Хрущёв подал это расследование только как пример сталинской беспочвенной тирании. А ведь на самом деле Вознесенский действительно продавал все эти документы с группой подручных ему людей. Кстати, Госплан всегда привлекал внимание Запада. Не зря же, когда к власти пришёл Андропов, он первым делом создал в этом ведомстве отдел безопасности. Возглавлять который поручил генералу КГБ Устинову. Ему дали ещё 10 человек, и они стали наводить в Госплане порядок.
- Ну а вы лично-то замечали что-то неладное в этом смысле в советское время?
- Конечно! И не только замечал, но и пытался осознать некоторые странные вещи. Например, в 1986 году я, работая в "Правде", встретился в Баку с бывшим председателем Госплана Байбаковым, которого только что отстранил от должности Горбачёв. Байбакова избирали в ЦК от Азербайджана, где проходил съезд местной компартии, который я освещал. Нас поселили в резиденцию, в которой в своё время ещё останавливался Брежнев, где мы с Николаем Константиновичем три дня жили, обо всём болтали по ночам.
И я его спрашивал о том, почему в нашей экономике такой хаос. Почему, когда "Уралмаш" стал производить потрясающие блюминги-1300 и на них стали поступать заказы со всего света, Госплан тут же выдал предписание, что эти блюминги должны весить на полторы тысячи тонн больше. Или почему, когда был достроен нефтепровод Омск - Павлодар, оборудование для нефтеперерабатывающих заводов стали завозить в Навои - в Узбекистан, за 3 тысячи километров от Павлодара. Или - переброска северных рек. Рассказал ему о хаосе на Карагандинском металлургическом комбинате. (Кстати, именно тогда я познакомил мир с его парторгом - Назарбаевым.)
"Всё это глупость или предательство?" - напрямую спросил я в тот раз Байбакова. "Конечно, предательство, - не задумываясь, ответил он. - Госплан стал государством в государстве, и мы отчасти потеряли над ним контроль, потому что там собралась жуткая публика..." Я потом увидел, что это за публика. Эти люди появились в команде Горбачёва, а когда правительство создавал Ельцин, к нам туда тоже понабежала шпана из структур советского Госплана. У меня есть справочники советского Госплана и его структур, не поленитесь, посмотрите, увидите, сколько будет знакомых фамилий. К примеру, зять Косыгина - Гвишиани, который создавал Международный институт прикладного системного анализа в Лаксенбурге в Австрии, где потом натаскивали Авена, Гайдара, Чубайса, Шохина и так далее.
- Тем не менее согласитесь, что жизнь в позднем Советском Союзе была, мягко говоря, не сахар. Да и индустриальная мощь уже была далеко не та, что раньше. Разве не так?
- Я вам сейчас приведу несколько цифр: что производит сегодня Россия в сравнении с тем, что она производила в 1990 году в составе СССР. Например, металлорежущие станки мы сегодня производим только 2% от того, что производила РСФСР. Автоматические линии для металлообработки - 0,5%. Ткацкие станки вообще прекратили выпускать. Зерна - 83%. Крупный рогатый скот - осталось 36% от того, что было. Производство мяса - 66%. Потребление продуктов питания на душу населения: мяса - 88%, молоко - 63%, рыба - 73%, яйца - 88%. И так далее.
Никакого голода в последние годы существования советской власти не было. Просто-напросто продолжалась операция по уничтожению страны. Начал этим заниматься Горбачёв. Например, принимая Закон о кооперации. Ведь из-за этого закона любая фабрика по производству кастрюль, которая получала из Госснаба фонды - алюминий, теперь создавала при себе кооператив с родственниками директора в учредителях и через него гнала алюминий на Запад. Так в течение года всё и вымели! Так что объективных предпосылок для распада Советского Союза не было.
- Горбачёв отдавал приказы по Вильнюсу или по Тбилиси?
- Такие приказы никогда письменно не отдаются. Это только Ельцин отдал в 1993 году (о расстреле здания Верхового Совета. - Прим. ред.). Да и то только после того, как Паша (Грачёв - в то время министр обороны. - Прим. ред.) сказал: "Я без приказа ничего делать не буду".
- Кого прослушивали в СССР, вы не интересовались?
- Вообще, имели право прослушивать всех, кроме депутатов. А членов правительства могли. Хотя смотря какой член правительства. Если министр культуры, то на фига его прослушивать? А если министр вооружения, то его, конечно, на контроль ставить надо, чтобы видеть, не идут ли какие-нибудь не нужные звонки.
- Бориса Николаевича тоже прослушивали?
- Коржаков прослушивал. Не всех, а Бориса Николаевича надо было прослушивать. Понимаете, Борис Николаевич ведь не сам командовал. С одной стороны у него был Джеффри Сакс, о котором я вам говорил. А он, как вы понимаете, был не один. А с другой - на жену Ельцина воздействовали. Воздействовали на кадровую политику в правительстве. Один раз даже полезли ко мне. Наина Иосифовна начала командовать: "Назначьте того, снимите этого!" Я пришёл к Ельцину: "Борис Николаевич, чего она команды раздаёт? Остановите свою жену". - "Ладно, не обращайте внимания!" А потом, когда злой, она ему надует в уши, сорвётся: "Ну-ка, поставьте того-то и того-то!"
-...Я так понимаю, идёт речь о возникновении феномена Семьи. Но до этого они были скромными людьми?
- Они никогда не были скромными. Они всегда были неискренними. Они всё время играли. Ельцин играл, что он ходит пешком и ездит на троллейбусе. А за этим троллейбусом всегда шла его машина. Он проедет две остановки. Все увидят: о, Ельцин на общественном транспорте! А он потом выходит, наодеколоненным платочком вытирает руки от тех, с кем поздоровался, садится в машину и едет дальше.
Или. Помните, было: ах, Наина Иосифовна по магазинам сама ходит, стоит за хлебом в очереди. Так вот на самом деле, даже когда Ельцина сняли, всё оставалось по-прежнему. Помню, он лежал на Мичуринском в больнице, мы собрались к нему ехать. Я подхожу к их дому. И вижу: подаётся "Чайка". Выходит Наина. Мы сели. Поехали. Она говорит водителю: "Заедем в магазин заказов за «кремлёвкой». Продукты и всё прочее. То есть они всем продолжали пользоваться, а вокруг верещали, что ходят в районную поликлинику и так далее. Никуда они не ходили!
- Вы знали Юмашева?
- Никогда не видел, удивительное дело. Хотя он мне всегда присылал поздравления с праздниками, даже когда уже был руководителем администрации президента.
Вообще, у меня было особое положение. Все министры и даже вице-премьеры, если хотели увидеться с Ельциным, сначала выходили на Илюшина Виктора Васильевича - первого помощника президента. Он узнавал график. Когда можно к президенту заходить. Я через Илюшина не зашёл ни разу. У меня к Ельцину был прямой доступ. Как правило, когда я подолгу засиживался у Ельцина, Илюшин подходил ко мне: "О чём вы там говорили?" Ему страшно не нравилось, что я обхожу его.
- 20 лет назад Ельцин не поздравил "дорогих россиян" с Новым годом. Говорили, что от усиленной "работы с документами".
- Нет, тогда просто сумятица была. Не было такого, чтобы он напился. Зато я помню, как делили "Останкино"! В 1992 году в Бишкеке собралась компашка - саммит СНГ. Назарбаев, Ельцин, Кравчук, Шушкевич и так далее, чтобы делить первый канал среди республик. Тогда же всё делили. Я выступил. Сказал, что мы не можем раздирать "Останкино", потому что это единый комплекс. "У каждой республики есть своя телекомпания, а у России никогда не было. Так что "Останкино" теперь принадлежит России". Я говорил долго. Но выглядело это убедительно. Со мной согласились.
Потом я поругался с Кравчуком. Ушёл. Они сели выпивать. Вдруг прибегает Саша Коржаков: "Тебя зовут". Прихожу. Борис Николаевич начинает меня мирить с Кравчуком. Выпили, помирились. И надо было ехать открывать Русский университет в Бишкеке. А Ельцин стоять не может. С одной стороны его подпирает Бурбулис, я придерживаю. Но он всё равно валится, не может говорить. И все телекомпании это снимают. Когда всё закончилось, я обратился к журналистам. Говорю: "Во-первых, Ельцин устал. Во-вторых, это Восток - такое гостеприимство не каждый выдержит. Я вас прошу по-товарищески: не показывайте эту сцену". И надо отдать должное, ни одна компания ни одного кадра не дала по этому поводу. Вот какое уважение было к нам - к министерству, ко мне лично. И Ельцин это знал, долго помнил, но потом забыл...
- Когда последний раз виделись с Ельциным?
- Я встречался с ним последний раз в 1996 году. Когда были выборы президента, они звали меня, чтобы я пошёл в его команду. Но я сказал, что сам буду голосовать против Ельцина и буду всех к этому призывать. И с тех пор - всё.
На самом деле, я гораздо раньше увидел, куда он попёр страну. И начал выступать против этого. Ему это не нравилось. Он считал, что мы друзья. Кореша до гробовой доски. Поэтому я должен быть таким же негодяем, как и он. И когда Ельцин окончательно увидел, что я не пойду за ним дальше, стал помаленьку отдаляться, отдаляться... А потом я его и вовсе обвинил, что он начинает строить полицейское государство. Причём сказал это с трибуны парламента. Ельцин очень сильно на меня осерчал: "Зачем вы так громко говорите?!" Я ответил: "Я буду это на каждом углу говорить!"
- Не боитесь, что на вас посыплется град упрёков в лицемерии? Мол, столько проработал с Ельциным, а потом...
- Не боюсь! Потому что я работал рядом с Ельциным не ради должности, а ради идеи. А моя идея, как я уже говорил, заключалась лишь в том, чтобы сделать средства массовой информации подлинно независимыми. Я считаю, что без свободных СМИ не может нормально существовать ни одно государство. Потому что в противном случае оно потонет в коррупции. А если у СМИ будут условия для независимой работы, государство будет крепкое.
И я эти условия создавал. И мы в общем-то во многом тогда преуспели. Вы это должны помнить. После чего я сказал, что буду закрывать Министерство печати. Даже если останусь безработным. Потому что если мы будем это министерство оставлять, уже создав демократию, то у нас начнётся обратный процесс закручивания гаек. Чем-то ведь этому министерству заниматься надо будет.
- Вы дали путёвку в жизнь многим не только именитым журналистам, но и даже журналистским коллективам...
- Действительно, я создавал не только газеты, но и давал частоты для радио и телекомпаний. Без денег! Это сейчас всё делается только за взятку. …И куда я сегодня ни приеду, мне везде показывают мои приказы о создании этих компаний. Среди них очень много региональных. Но вы должны понимать, что сегодняшние региональные телекомпании - на Дальнем Востоке, в Сибири - сильнее НТВ, ВГТРК, Первого канала. Потому что эти каналы просто скурвились. Они утонули в деньгах. В так называемой помойке. А началось это после того, как я ушёл и олигархи скупили СМИ.
Что делает тот же Первый канал сегодня? Хиханьки-хаханьки, и больше ничего! А телевидение ведь - это инструмент общества. С его помощью можно проповедовать либо зло, либо добро. Если вы хотите, чтобы страна жила, надо проповедовать добро. А сегодня проповедуется только зло. А ведь этого не должно быть. И власть должна что-то предпринимать, чтобы этого не было!
Беседовал Лев Сирин, Москва, «Фонтанка.ру»
Полная версия материала: http://www.fontanka.ru/2011/12/08/103/
Путин В.В. и ОНФ
8 декабря
Председатель Правительства Российской Федерации В.В.Путин провёл заседание Координационного совета Общероссийского народного фронта
четверг, 8 декабря 2011 г.
Белая ленточка коллаборационистов и геев
А вот это уже серьезно.
Френд очень правильно заметил: "Читал что скопцы ходили с белыми платками, такой опознавательный знак типо был. Кто то видать тонко поглумился подкинув сию идейку. Тонко, что тут сказать".
Да и у нас на территориях, которые были под гитлеровской оккупацией, до сих пор хорошо помнят, что немецкие холуи из местных, полицаи, носили белые повязки.
Ишь повылазили, покойники-зомби из всех полуистлевших гробов.
Сколько вас там, в затхлых склепах Госдепа скопилось!
Восстали мертвецы: белогвардейцы, власовцы, горбачевцы, ельцинцы, обычные расхитители и мошенники из 90-х.
Мы-то думали, что прикончили их. Ан нет, пока жива Америка, она реанимирует всю пакость, всю плесень, взобьет из этого коктейль и его грязную пену выльет на нас, чтобы мы захлебнулись.
В случае мощных процессов надо сразу жестко и неотвратимо ставить границу.
Без соплей. Зашел за линию — пакуем. В рамках закона, естественно. Но сразу жестко.©
Тут еще одна пакость от Америки подоспела: Обама провозгласил защиту прав геев приоритетом внешней политики США
Еще раз очень внимательно - внешней политики! Понимаете? Внешней!
Вывод: Будут бомбить.
Далее, совершенно недвусмысленный намек на Иран и на Россию: "Президент выразил "глубокую озабоченность" насилием и дискриминацией представителей ЛГБТ-сообщества. Он отметил, что в ряде стран люди подвергаются уголовному преследованию за свою сексуальную ориентацию, представителей сексуальных меньшинств избивают за участие в мирных праздничных мероприятиях".
И теперь, стало быть, нас будут бомбить во славу педерастов.
Якобы будут уничтожать нас и наших детей не потому, что мы нефть даром не отдаем, не потому, что за союзников - Иран и Сирию - будем сражаться, не потому, что мы за могучую Россию, а потому, что плохо обращаемся с геями.
Не любите жопы подставлять? Вот вам за это ковровые бомбардировки и ракетные удары.
Одно вас, русские свиньи, должно радовать - на каждой ракете, выпущенной по вашим домам будет белая ленточка!
Значится так, тот, кто нацепил на себя белую ленточку - пометил сам себя как коллаборационист и гей.
За руку не здороваться, в магазинах и других торговых точках у белоповязочников ничего не покупать. И белоповязочникам ничего не продавать. Пусть, суки, с голоду дохнут.
Френд
Да и у нас на территориях, которые были под гитлеровской оккупацией, до сих пор хорошо помнят, что немецкие холуи из местных, полицаи, носили белые повязки.
Ишь повылазили, покойники-зомби из всех полуистлевших гробов.
Сколько вас там, в затхлых склепах Госдепа скопилось!
Восстали мертвецы: белогвардейцы, власовцы, горбачевцы, ельцинцы, обычные расхитители и мошенники из 90-х.
Мы-то думали, что прикончили их. Ан нет, пока жива Америка, она реанимирует всю пакость, всю плесень, взобьет из этого коктейль и его грязную пену выльет на нас, чтобы мы захлебнулись.
В случае мощных процессов надо сразу жестко и неотвратимо ставить границу.
Без соплей. Зашел за линию — пакуем. В рамках закона, естественно. Но сразу жестко.©
Тут еще одна пакость от Америки подоспела: Обама провозгласил защиту прав геев приоритетом внешней политики США
Еще раз очень внимательно - внешней политики! Понимаете? Внешней!
Вывод: Будут бомбить.
Далее, совершенно недвусмысленный намек на Иран и на Россию: "Президент выразил "глубокую озабоченность" насилием и дискриминацией представителей ЛГБТ-сообщества. Он отметил, что в ряде стран люди подвергаются уголовному преследованию за свою сексуальную ориентацию, представителей сексуальных меньшинств избивают за участие в мирных праздничных мероприятиях".
И теперь, стало быть, нас будут бомбить во славу педерастов.
Якобы будут уничтожать нас и наших детей не потому, что мы нефть даром не отдаем, не потому, что за союзников - Иран и Сирию - будем сражаться, не потому, что мы за могучую Россию, а потому, что плохо обращаемся с геями.
Не любите жопы подставлять? Вот вам за это ковровые бомбардировки и ракетные удары.
Одно вас, русские свиньи, должно радовать - на каждой ракете, выпущенной по вашим домам будет белая ленточка!
Значится так, тот, кто нацепил на себя белую ленточку - пометил сам себя как коллаборационист и гей.
За руку не здороваться, в магазинах и других торговых точках у белоповязочников ничего не покупать. И белоповязочникам ничего не продавать. Пусть, суки, с голоду дохнут.
среда, 7 декабря 2011 г.
Унгерн фон Штернберг Роман Федорович 10(22).1.1886 - 15.9.1921
Виталий Вигилянский "Барон Унгерн. Территория ненависти". 1992
Полное имя - Роберт-Николай-Максимилиан (Роман Фёдорович) Унгерн фон Штернберг (нем. Nikolai Robert Max Baron von Ungern-Sternberg). 17 (29) декабря 1885, Грац — 15 сентября 1921, Новониколаевск).
Барон Унгерн происходил из старинного немецко-балтийского (остзейского) графского и баронского рода, включённого в дворянские матрикулы всех трёх российских прибалтийских губерний. Род происходит от некоего Ганса Унгерна, бывшего в 1269 г. вассалом рижского архиепископа.
Отец — Теодор-Леонгард-Рудольф. Мать — Софи-Шарлотта фон Вимпфен, немка, уроженка Штутгарта. Родители Унгерна много путешествовали по Европе, и поэтому мальчик родился у них в Австрии.
Барон вырос в Ревеле у своего отчима барона Оскара Фёдоровича фон Гойнинген-Гюне (Oscar von Hoyningen-Huene) и недолго посещал Николаевскую гимназию Ревеля (ныне Таллин, Эстония), откуда был исключён «из-за плохого прилежания и многочисленных школьных проступков». В 1896 году по решению матери был отдан в Петербургский морской кадетский корпус, при поступлении в который барон поменял имя на русское и стал Романом Фёдоровичем. За год до окончания корпуса во время Русско-японской войны Унгерн оставил учёбу и отправился на фронт вольноопределяющимся 1-го разряда в 91-й Двинский пехотный полк, но полк прибыл на театр военных действий в Маньчжурию уже после окончания войны. За участие в походе против Японии барон был награждён светло-бронзовой медалью и в ноябре 1905 года произведён в ефрейторы. В 1906 году поступил и в 1908 году окончил Павловское военное училище по 2-му разряду.
Р. Ф. Унгерн в семилетнем возрасте
С июня 1908 года служил в 1-м Аргунском полку Забайкальского казачьего войска в чине хорунжего. В конце февраля 1911 года был переведён в Амурский казачий графа Муравьева-Амурского полк. В июле 1913 года подал в отставку и уехал в Кобдо, Монголия, где служил в сотне есаула Комаровского (будущего белого генерала) сверхштатным офицером; затем вернулся к семье в Ревель.
С началом Первой мировой войны поступил в 34-й Донской казачий полк. За время войны пять раз был ранен, но плена избежал. За подвиги, храбрость и отвагу во время войны барон был награждён целым рядом орденов. Командовал казачьей сотней; в чинах же был произведён Временным правительством в войсковые старшины.
Осенью 1914 года на подступах к Восточной Пруссии барон Унгерн совершил подвиг, за который был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени. 27 декабря 1914 года Дума ордена Святого Георгия 10-й армии «признала достойным награждения орденом Святого Георгия 4-й степени прикомандированного к 34-му Донскому полку сотника барона Романа Унгерн-Штернберга за то, что во время боя 22 сентября 1914 года, находясь у фольварка Подборек в 400—500 шагах от окопов противника, под действительным ружейным и артиллерийским огнем, дал точные и верные сведения о местонахождении неприятеля и его передвижениях, вследствие чего были приняты меры, повлекшие за собой успех последующих действий».
В конце 1914 году барон перешёл в 1-й Нерчинский полк, за время службы в котором был удостоен ордена Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость». В сентябре 1915 года барон откомандировывается в конный отряд Особой важности Северного фронта атамана Пунина, задачей которого состояли партизанские действия в тылу противника. За время дальнейшей службы в особом отряде барон Унгерн получил ещё два ордена: Орден Святого Станислава 3-й степени и орден Святого Владимира 4-й степени.
В Нерчинский полк барон Унгерн возвращается в августе 1916 года. В этот период был произведен в подъесаулы, а также и в есаулы — «за боевые отличия»! В сентябре 1916 года награждается орденом Святой Анны 3-й степени.
Баронский герб рода Унгерн фон Штернберг
Однако за эксцесс, произошедший позднее — неповиновение и антидисциплинарный поступок — был командиром 1-го Нерчинского полка полковником бароном П. Н. Врангелем из полка удалён и переведён на Кавказский фронт в 3-й Верхнеудинский полк. Там он оказался вновь вместе со своим другом по предыдущему полку Г. М. Семёновым — будущим атаманом казаков Забайкалья — также удалённым бароном Врангелем из 1-го Нерчинского полка за растрату денежного аванса.
После Февральской революции Семёнов направляет военному министру Керенскому план «использования кочевников Восточной Сибири для образования из них частей „естественной“ (прирождённой) иррегулярной конницы…», который был одобрен Керенским. В июле 1917 году Семёнов выехал из Петрограда в Забайкалье, куда и прибыл 1 августа с назначением комиссаром Временного правительства на Дальнем Востоке по формированию национальных частей.
Вслед за ним в августе 1917 года в Забайкалье также направляется и его друг — войсковой старшина барон Унгерн, где они вместе фактически приступают к подготовке к предстоящей гражданской войне с большевиками.
После начала формирования в Маньчжурии Семёновым Особого маньчжурского отряда барон Унгерн назначается комендантом станции Хайлар с заданием привести в порядок разложенные большевистской агитацией находящиеся там пехотные части. Барон занимается поначалу разоружением пробольшевистски настроенных частей.
Казаки. 1914
И Семёнов, и Унгерн в это время снискали себе мрачную славу репрессиями против мирного населения, очень часто не имеющего никакого отношения к большевикам. После появления зимой-весной 1918 года в Забайкалье многочисленных эшелонов с пробольшевистски настроенными солдатами, возвращавшимися с развалившегося германского фронта, семёновский отряд был вынужден отступить в Маньчжурию, оставив за собой лишь небольшой кусочек российской земли в районе реки Онон.
В Гражданской войне принимал участие на стороне Белого движения, командуя Инородческой конной дивизией (позднее — Туземный конный корпус, Азиатская конная дивизия) в войсках атамана Семёнова в Забайкалье. Генерал-майор (октябрь 1918), генерал-лейтенант (не ранее 1920, реальность производства в этот чин под вопросом).
9 декабря 1918 года барон Унгерн был назначен командующим Туземным конным корпусом (позднее преобразованным в Азиатскую дивизию). Унгерн фактически является полновластным властителем Даурии и прилегающего к ней участка Забайкальской железной дороги. Во время похода в отсутствие Унгерна его замещал подполковник Л. Сипайлов, а порядок поддерживал небольшой контингент казаков и японцев. Начальником штаба Туземной дивизии с 21 февраля 1919 года служил подполковник Акцынов, ранее служивший в Особом корпусе жандармов.
На общий исход Гражданской войны силы Семёнова и Унгерна фактически не влияли никак. В течение 1919 года барон Унгерн имел в своем распоряжении не более 2 тыс. бойцов, многие из которых не имели даже навыков обращения с огнестрельным оружием; лишь к середине 1920 года войска барона были более или менее организованы и получили способность к самостоятельным действиям. В ноябре 1919 года войска красных приблизились к Забайкалью. В начале 1920 года в Иркутске происходит восстание, город захватывается эсеро-меньшевистским Политцентром; гибнет адмирал Колчак. В марте 1920 года красные взяли Верхнеудинск, а семёновцы отступили к Чите.
В августе 1920 года Азиатская дивизия барона Унгерна покинула Даурию с целью нанесения внезапного удара в тыл наступающим красным, однако в итоге ушла в Монголию для штурма Ургу — столицы Внешней Монголии (ныне — город Улан-Батор), занятой китайскими республиканскими войсками. Существует версия, что дивизия Унгерна в этом движении должна была стать авангардом, вслед за которым по плану позднее должен был последовать и сам Семёнов. Однако, анализируя все имеющиеся версии о цели этого похода, современный историк В. Ж. Цветков приходит к выводу о том, что наиболее соответствующей действительности является версия, изложенная самим бароном в красном плену о том, что поход планировался как глубокий рейд в тыл советским войскам, ведшим наступление на Читу. Для этого планировался переход через Яблоновый хребет с последующим ударом на Троицкосавск и, возможно, Верхенудинск (столицу Дальневосточной республики). Действительно, в августе Япония начала вывод своих войск из Читы и Сретенска (по Гонготскому соглашению от 17 июля), и стремительный удар конной дивизии барона Унгерна был бы весьма чувствительным для красных, заставив считаться с «семёновцами». По понятным соображениям детали этого плана держались в секрете, для чего понадобилась дезинформация не только об «исчезнувшей дивизии», но даже и о «самоуправстве» барона. Как пишет историк, барону пришлось уже в ходе похода менять направление удара: в октябре 1920 года войска Семёнова отступили, и поэтому рейд барона Унгерна в тыл красным стал бессмысленным.
Унгерна и его дивизию в Урге с надеждой ждали многие: для монголов он был провозвестником возрождения независимости, русским же колонистам он нёс освобождение от «китайского ига».
Первый штурм был рассчитан исключительно на внезапность и психологическую неподготовленность китайцев к войне с русскими. Операция по взятию Урги началась 26 октября 1920 года и окончилась неудачей — среди китайцев нашлось несколько решительных военачальников, сумевших удержать части от бегства, после чего проявилось китайское преимущество в огневой мощи… Бои длились до 7 ноября, причём во время второго штурма унгерновцы были очень близки к успеху, но положение китайцев спасла храбрость одного из их офицеров, сумевшего увлечь отступавших китайцев в контратаку. Унгерн потерял около ста человек убитыми и был вынужден отступить к реке Керулен, где барон суровыми мерами принялся восстанавливать пошатнувшуюся после поражения дисциплину:"…перед строем был заживо сожжён прапорщик Чернов и полностью истреблена посланными в погоню чахарами дезертировавшая Офицерская сотня."
В декабре 1920 года Унгерн вновь подошёл к Урге, пополнив свои силы сотней тибетцев под командованием хорунжего Тубанова. На этот раз барон, наконец, прислушался к советам других старших начальников Азиатской дивизии, в том числе прибывшего от Семёнова опытного кадрового офицера полковника Ивановского, и план третьего штурма впервые разрабатывали единственным в истории отряда совещанием командиров отдельных частей.
Войска Унгерна пополнились присоединившимися к нему монгольскими и бурятскими отрядами, и когда в январе 1921 года были разбиты два китайских полка на подступах к Урге — это открыло барону путь к вожделенной столице. Войска Унгерна перед третьим штурмом определялись численностью собственно Азиатской дивизии — 1460 человек (по Торновскому). Китайский же гарнизон (по Волкову) насчитывал 10 тыс. бойцов.
В руках у китайцев на положении заложника находился духовный и светский правитель Внешней Монголии — Богдо-гэгэн. Унгерн, вдохновлённый на дерзкий шаг монгольскими князьями, желавшими восстановить монархию в стране и положить конец усобицам, направил на спасение арестованного отряд особого назначения, который и выкрал пленника из города, занятого десятитысячным войском противника. Эта виртуозная спецоперация окончательно убедила командование китайского гарнизона в колоссальной силе «русских белых», мстивших, как казалось, за вероломное вторжение китайцев в Ургу год назад. После этого Азиатской дивизией был осуществлён штурм, закончившийся взятием Урги 3 февраля 1921 года, в успехе которой очень важную роль, как пишет В. Ж. Цветков, сыграла «психологическая подготовка».
И. И. Серебренников следующим образом оценивает личную роль барона Унгерна при взятии Урги: «Знавшие барона Унгерна отмечали его большую личную храбрость и неустрашимость. Он не побоялся, например, побывать в осаждённой Урге, где китайцы дорого бы заплатили за его голову. Произошло это следующим образом. В один из ярких, солнечных зимних дней барон, одетый в свое обычное монгольское одеяние — в красно-вишневый халат, в белой папахе, с ташуром в руках, просто въехал в Ургу по главной дороге, средним аллюром. Он побывал во дворце главного китайского сановника в Урге, Чен-И, затем мимо консульского городка вернулся в свой стан. На обратном пути, проезжая мимо тюрьмы, он заметил, что китайский часовой здесь мирно спал на своем посту. Это нарушение дисциплины возмутило барона. Он слез с коня и наградил спавшего часового несколькими ударами плети. Проснувшемуся и страшно испуганному солдату Унгерн пояснил по-китайски, что часовому на карауле спать нельзя и что он, барон Унгерн, наказал его за это. Затем он сел снова на лошадь и спокойно поехал дальше. Это появление барона Унгерна в Урге произвело колоссальную сенсацию среди населения города, а китайских солдат повергло в страх и уныние, внушив им уверенность, что за бароном стоят и помогают ему какие-то сверхъестественные силы…»
Урга встретила Азиатскую дивизию и Унгерна как освободителей. Однако сначала город был отдан на разграбление войскам, после чего барон жестко пресёк в городе на корню все грабежи и насилия китайцев над монголами. Барон принял участие в торжественной коронации Богдо-гэгэна в феврале 1921 года. За заслуги перед правителем Унгерн был пожалован титулом «цин-вана» (сиятельный князь) и хана (обычно доступный только чингизидам по крови) со словами «Возродивший государство великий батор, командующий». Многие подчинённые барона получили посты монгольских чиновников.
Унгерн начал обустройство города и местной монгольской власти (премьером марионеточного правительства был назначен «революционер со стажем» Дамдинбазар) и проявил себя как жестокий деспотичный властитель, начав своё правление с резни, направленной против китайского и еврейского населения монгольской столицы, а также лиц, заподозренных в «левых» настроениях. Имевший место в Урге еврейский погром вылился в поголовное истребление евреев. Барон мотивировал свой поступок тем, что не мог смотреть, как еврей (заместитель председателя управы красной администрации некто Шнейман) издевается над русскими офицерами и их семьями, содержащимися в местной тюрьме. Несмотря на это, барон осуществил ряд прогрессивных мер: открыл военную школу в Урге, укрепил монгольскую экономику (открыл Национальный банк), улучшил здравоохранение.
Комендантом Урги стал начальник контрразведки Азиатской дивизии подполковник Леонид Сипайло(в), сосредоточивший в своих руках всю полноту гражданской власти в городе. Этот человек, отличавшийся патологической жестокостью, вызывал всеобщую ненависть в дивизии, за что был прозван «Макаркой-душегубом».
Вообще репрессивные меры, практиковавшиеся унгерновской контрразведкой в Урге против любого, заподозренного в большевизме, ничем не отличались в лучшую сторону от зверских методов работы самих большевистских ЧК на территории России во время всей Гражданской войны. У барона Унгерна с большевиками вообще было довольно много общего: та же нелюбовь к богатым, то же презрение к частной собственности и та же ставка на беспощадный террор.
Понимая, что в Монголии мало кто считает его желанным гостем и что руководство страны постоянно оглядывается в сторону большевиков (в 1921 году уже было понятно, что Белое дело в России проиграно и что Урге надо начинать строить отношения с большевистской Россией), барон Унгерн пытался завязать связи с китайскими генералами-монархистами, дабы с помощью их войск реставрировать династию Цин.
Б. В. Соколов полагает, что у барона не было достойной альтернативы походу в Россию. Историк пишет, что вопреки ожиданиям Унгерна китайцы не спешили ни реставрировать династию, ни реализовывать план Унгерна — и барону не осталось другого выхода (разве что ещё был вариант уйти в Маньчжурию и там разоружиться — это спасло бы многие тысячи жизней, но было бы капитуляцией), кроме как двинуться в советское Забайкалье, ибо монголы, в свою очередь, видя, что Унгерн уже не собирается более воевать с Китаем, уже начали менять своё отношение к Азиатской дивизии. К скорейшему уходу из Монголии барона Унгерна подталкивало и предстоящее в весьма скором времени окончание захваченных им в Урге запасов.
По мнению же В. Ж. Цветкова, барон Унгерн был уверен в успехе операции и рассчитывал на синхронные мощные антисоветские восстания на занятых большевиками территориях. Унгерн знал о восстаниях в Кронштадте, Западной Сибири и Тамбовщине и имел проверенную информацию о готовящихся восстаниях против советской власти в Сибири и на Дальнем Востоке, что подтверждается словами из изданного накануне Северного похода Приказа № 15: "Сомнений нет в успехе, так как он основан на строго продуманном и широком политическом плане".
Да и факт отрицания бароном на допросе в красном плену наличия осведомителей в тылу большевиков отнюдь не доказывает их реальное отсутствие.
Непосредственно перед походом Унгерн предпринял попытку связаться с белым Приморьем. Он писал генералу В. М. Молчанову, однако тот не ответил барону.
21 мая 1921 года генерал-лейтенант Унгерн издал приказ № 15 «русским отрядам на территории Советской Сибири», которым объявил о начале похода на советскую территорию. Писал приказ известный польско-русский журналист и писатель Фердинанд Оссендовский. В приказе говорилось: «…в народе мы видим разочарование, недоверие к людям. Ему нужны имена, имена всем известные, дорогие и чтимые. Такое имя лишь одно — законный хозяин Земли Русской Император Всероссийский Михаил Александрович… В борьбе с преступными разрушителями и осквернителями России помнить, что по мере совершенного упадка нравов в России и полного душевного и телесного разврата нельзя руководствоваться старой оценкой. Мера наказания может быть лишь одна — смертная казнь разных степеней. Старые основы правосудия изменились. Нет «правды и милости». Теперь должны существовать «правда и безжалостная суровость». Зло, пришедшее на землю, чтобы уничтожить Божественное начало в душе человеческой, должно быть вырвано с корнем…»
Цель похода барона Унгерна в Советскую Россию лежала в контексте возрождения империи Чингисхана: Россия должна была единодушно восстать, а Срединная империя должна была ей помочь изжить революцию.
Действительность поразила барона несоответствием его ожиданиям: вместо сотен белоповстанцев — его силы пополнились на территории России в лучшем случае десятками, в основном из мобилизованных и пленных: ко времени вторжения Азиатской дивизии в Россию большевики уже дали немного вздохнуть крестьянству — была отменена продразвёрстка, заменённая твёрдым продналогом, и началась НЭП, значительно приглушившая недовольство крестьян. А одно из самых крупных крестьянских восстаний — Тамбовское — было уже подавлено большевиками. В результате массовой поддержки Унгерну получить не удалось, что и послужило основной причиной неудачи Северного похода Азиатской дивизии. Да и сами монголы, готовые воевать с бароном Унгерном против китайцев, совершенно не были заинтересованы в походе против Советской России. Немаловажным фактором, сказавшимся на результате последнего похода Унгерна, стало и то, что теперь вместо дезорганизованных красных партизан Унгерну пришлось сражаться с многочисленными, хорошо вооружёнными войсками ДВР и 5-й советской армии — на фоне отсутствия ожидавшихся пополнений, подавляющий численный перевес красных войск, задействованных против наступавшей Азиатской дивизии, это обстоятельство серьёзно осложняло задачу барона.
Барон Р. Ф. Унгерн в сопровождении П. Е. Щетинкина
Выступая в поход на север, барон Унгерн направил к атаману Семёнову полковника Ивановского с просьбой открыть второй фронт и поддержать наступление Азиатской дивизии, однако бывшие колчаковские командиры отказались подчиниться Семёнову, хотя это выступление и значительно повышало шансы на занятие белыми частями части Дальнего Востока. В Урге был оставлен подполковник Сипайлов с комендантской командой и небольшим контингентом Монгольского военного училища, а непосредственно перед городом был выставлен заслон в составе 300 всадников бурятского дивизиона с приданой ему русской пулемётной командой.
Унгерн планировал своим ударом перерезать Транссиб, взорвав тоннели на самом уязвимом прибайкальском участке магистрали. Реализация этого плана могла привести к прекращению сообщения Дальнего Востока с остальной большевистской Россией и существенно бы облегчила положение белых частей в Приморье.
В конце мая 1921 года Азиатская дивизия направилась к границе Советской России. Перед походом барон Унгерн собрал наибольшие силы, какими он когда-либо располагал.
1-й и 4-й конные полки есаулов Парыгина и Макова, две артиллерийские батареи, пулемётная команда, 1-й Монгольский, Отдельный Тибетский, Китайский, Чахарский дивизионы составляли 1-ю бригаду под командованием непосредственно генерала барона Унгерна численностью 2100 бойцов при 8 орудиях и 20 пулеметах. Бригада наносила удар на Троицкосавск, Селенгинск и Верхнеудинск.
2-я бригада под командованием генерал-майора Б. П. Резухина состояла из 2-го и 3-го конных полков под командованием полковника Хоботова и сотника Янкова, артиллерийской батареи, пулемётной команды, 2-го монгольского дивизиона и японской роты. Численность бригады — 1510 бойцов. В распоряжении 2-й бригады находились 4 орудия и 10 пулемётов. Бригаде ставилась задача перейти границу в районе станицы Цежинской и, действуя на левом берегу Селенги, идти на Мысовск и Татаурово по красным тылам, взрывая по пути мосты и тоннели.
В подчинении барона также находились три партизанских отряда:
- отряд под командованием полковника Казангранди — в составе 510 бойцов, 2 орудий, 4 пулемётов;
- отряд под командованием атамана Енисейского казачьего войска есаула Казанцева — 340 бойцов при 4 пулемётах;
- отряд под командованием есаула Кайгородова в составе 500 бойцов при 4 пулемётах.
Присоединение названных отрядов к основным силам Азиатской дивизии позволило бы нивелировать численное превосходство красных, выставивших против барона Унгерна на главном направлении более 10 000 штыков. Однако этого не произошло, и барон атаковал количественно превосходящего его войска противника.
Поход начался с некоторого успеха: 2-й бригаде генерала Резухина удалось разбить несколько большевистских отрядов, но одновременно 1-я бригада под командованием самого барона Унгерна была разбита, утратила свой обоз и почти всю артиллерию. За эту победу над бригадой Унгерна тяжело раненый в бою командующий 35-м красным кавалерийским полком К. К. Рокоссовский (будущий маршал СССР) был награждён орденом Красного Знамени. Положение Азиатской дивизии усугублялось ещё и тем фактом, что Унгерн, веривший в предсказания лам, не стал из-за негативного результата гадания вовремя штурмовать Троицкосавск, занятый тогда ещё слабым красным гарнизоном всего в 400 штыков. Впоследствии в момент начала штурма гарнизон большевиков составлял уже почти 2000 человек.
Тем не менее, барону Унгерну удалось увести свои войска из-под Троицкосавска — красные не решились преследовать 1-ю бригаду, опасаясь подхода 2-й бригады Резухина. Потери бригады барона составили около 440 человек.
В это время советские войска предприняли в свою очередь поход на Ургу и, легко сбив заслоны Унгерна близ города, 6 июля 1921 года вошли в столицу Монголии без боя — барон недооценил силы красных, которых хватило и для отражения вторжения Азиатской дивизии в Сибирь, и для одновременной отправки войск в Монголию.
Барон Унгерн - за Веру, Царя и Отечество! Картина Дмитрия Шмарина
Унгерн, дав небольшой отдых своей бригаде на реке Иро, повел её на соединение с Резухиным, бригада которого, в отличие от войск Унгерна, не только не понесла потерь, но даже пополнилась пленными красноармейцами. Соединение бригад произошло 8 июля 1921 года на берегах Селенги. А 18 июля Азиатская дивизия уже двинулась в свой новый и последний поход — на Мысовск и Верхнеудинск, взяв которые барон получил бы возможность выполнить-таки одну из своих главных задач — перерезать Транссиб.
Силы Азиатской дивизии к моменту выступления во 2-й поход составляли 3250 бойцов при 6 орудиях и 36 пулемётах.
1 августа 1921 года барон Унгерн одержал крупную победу у Гусиноозёрского дацана, взяв в плен 300 красноармейцев (треть из которых Унгерн расстрелял в случайном порядке, определяя «по глазам», кто из них сочувствует большевикам), 2 орудия, 6 пулемётов и 500 винтовок, однако во время боя при Новодмитриевке 4 августа первоначальный успех унгерновцев был сведён на нет подошедшим к красным отрядом броневиков, с которым не смогла справиться артиллерия Азиатской дивизии. В Новодмитриевке по личному приказу Унгерна были расстреляны 2 семьи — 9 человек, включая детей, «чтобы не оставлять хвостов» (из личных показаний Унгерна в плену).
Последний бой Азиатской дивизии имел место 12 августа 1921 года у станицы Атаман-Никольской, когда большевикам были нанесены значительные потери артиллерией и пулемётными частями барона Унгерна — из 2000 человек отряда красных ушло тогда не более 600 человек.
После этого барон решил отступить обратно в Монголию, чтобы впоследствии с новыми силами атаковать Урянхайский край.
М. Г. Торновский, подводя итоги июльско-августовских боёв, пишет: «Потери Азиатской дивизии с 20 июля по 14 августа (…) весьма незначительны сравнительно с потерями красных. (…) Потери Азиатской конной дивизии нужно считать примерно такими: убитыми 200 человек, бежавшими 120 человек (в основном бурятов, так как дивизия проходила через районы, населённые именно бурятами), а всего 320 человек + 50 тяжело раненых. Но за это время дивизия получила пополнение из красноармейцев 100—120 человек. Следовательно, дивизия в своем составе почти не уменьшилась и была в полной мере боеспособной. Но горе было в том, что моральный дух в ней был убит, оставалось мало патрон, ещё меньше артиллерийских снарядов и почти не оставалось перевязочных материалов.
Азиатская конная дивизия нанесла красным весьма чувствительные потери. Подсчитывая на память, во всех вместе взятых боях она потеряли убитыми не меньше 2000—2500 человек, а сколько ранеными — «Ты, Господи, ведаешь». Особенно тяжёлые потери красные понесли на реке Хайке и у Гусиноозёрского дацана».
Замысел барона, в соответствии с которым дивизия должна была направляться в Урянхай на зимовку, не получил поддержки у чинов дивизии: солдаты и офицеры были уверены, что этот план обрекает их на гибель. Как следствие, в обеих бригадах возник заговор против барона Унгерна, причём в защиту командира не выступил никто: ни из офицеров, ни из казаков.
16 августа 1921 года командир 2-й бригады генерал Резухин отказался вести бригаду в Маньчжурию и из-за этого погиб от рук своих подчинённых. А в ночь с 18 на 19 августа заговорщики обстреляли палатку самого барона Унгерна, однако последний к этому времени успел скрыться в направлении расположения монгольского дивизиона (командующий князь Сундуй-гун). Заговорщики расправились с несколькими близкими к Унгерну палачами, после чего обе взбунтовавшиеся бригады ушли в восточном направлении, дабы через территорию Монголии добраться до Маньчжурии, а оттуда — в Приморье — к атаману Семёнову.
Барон Унгерн на допросе в Иркутске
Барон Унгерн предпринял попытку вернуть беглецов, угрожает им казнью, однако те отогнали Унгерна выстрелами. Барон вернулся к монгольскому дивизиону, который, в конце концов, его арестовал (в ночь на 22 августа 1921 года) и выдал красному добровольческому партизанскому отряду, которым командовал бывший штабс-капитан, кавалер полного банта солдатских Георгиев П. Е. Щетинкин. Показательно, что арестовали Унгерна «белые монголы» из отряда Сундуй-гуна, по мнению В. Ж. Цветкова, для них пленение недавнего кумира — своеобразный ответ на то, что барон ушёл из их столицы и оставил Ургу беззащитной перед нападением «красных русских». Историк считает, что этим барон Унгерн сам спровоцировал свой арест.
Версий пленения генерала барона Р. Ф. Унгерна историки называют несколько:
1.заговорщики захватили барона и выдали его красным;
2.заговорщики захватили барона, но, не выдавая красным, намеревались судить его;
3.заговорщики захватили Унгерна и бросили на произвол судьбы, а «спас» его разъезд красных разведчиков.
Б. В. Соколов высказывается в пользу версии о том, что причиной ареста барона монголами послужило стремление последних вернуться домой, их нежелание воевать за пределами своей страны. Командующий дивизионом пытался ценой головы барона Унгерна заслужить себе лично прощение у красных. Историк ссылается на тот факт, что план князя впоследствии действительно удался: и сам Сундуй-гун, и его люди после выдачи Унгерна были отпущены большевиками обратно в Монголию.
В. Ж. Цветков данную версию не считает убедительной, как и версию о том, что "…белогвардейцы убедились в силе Красной армии и бесполезности борьбы против неё, а потому, раскаиваясь в «преступлениях против трудового народа», решили арестовать своего командира."
Историк приводит аргументы в пользу того, что солдаты и офицеры Азиатской дивизии не собирались прекращать борьбу с советской властью; лишь малая их часть (в основном монголы) сдалась в плен. Многие ушли в Китай, в Приморье и летом-осенью 1922 года сражались в составе Земской рати генерала Дитерихса, также провозгласившего своим лозунгом возрождение династии Романовых. Историк пишет, что и в эмиграции бойцы Азиатской дивизии оставались непримиримыми противниками советской власти.
В любом случае арест командира — вещь, с точки зрения воинской дисциплины, абсолютно недопустимая, вполне в духе событий ненавистного барону 1917 года. Очевидно, что после ставшего очевидным неуспеха похода Азиатской дивизии в Забайкалье, подчинённые потеряли веру в своего командира, его прямолинейная жестокость и непредсказуемость стали раздражать, что, в свою очередь, в условиях гражданской войны явилось достаточным основанием для неповиновения.
Барон был потрясён предательством и откровенно признается позже на допросе:" Разложения своих войск и заговора против себя и Резухина совершенно не ожидал."
26 августа 1921 года Ленин передал по телефону своё мнение о деле барона, ставшее руководством к проведению всего процесса:
Советую обратить на это дело побольше внимания, добиться проверки солидности обвинения, и в случае если доказанность полнейшая, в чём, по-видимому, нельзя сомневаться, то устроить публичный суд, провести его с максимальной скоростью и расстрелять.
15 сентября 1921 в Новониколаевске в здании Новониколаевского театра состоялся открытый показательный процесс над Унгерном. Главным обвинителем на процессе был назначен Е. М. Ярославский. Всё дело заняло 5 часов 20 минут. Унгерну предъявили обвинение по трём пунктам: во-первых, действия в интересах Японии, что выразилось в планах создания «центральноазиатского государства»; во-вторых, вооружённая борьба против советской власти с целью реставрации династии Романовых; в-третьих, террор и зверства. Барон Унгерн во время всего суда и следствия держал себя с большим достоинством и всё время подчёркивал своё отрицательное отношение к большевизму и большевикам, в особенности к большевикам-евреям. На суде Унгерн своей вины не признал и не высказал ни малейшего раскаяния.
Барон Унгерн перед расстрелом. Новониколаевск. 15.09.1921
"…Считает себя призванным к борьбе за справедливость и нравственное начало, обоснованное на учении Евангелия. Свои жестокости и террор в отношении людей не считает противоречащими учению Евангелия."
Несмотря на официальную амнистию и отмену большевиками смертной казни для «белогвардейцев», барона приговорили к расстрелу по приговору Чрезвычайного ревтрибунала и казнили в тот же день.
Богдо-гэгэн после получения известия о казни Унгерна повелел служить молебны о нём во всех дацанах и храмах Монголии.
Мистерия цам. Бурятия. Конец 19 века
Барон Унгерн оставил в истории значительный след, пусть и не такой, какой надеялся: именно благодаря барону с его полным пренебрежением к опасности, смогшему увлечь в казавшийся современникам безумным поход на Ургу горстку солдат, сегодняшняя Монголия является независимым от Китая государством — если бы не было взятия Урги Азиатской дивизией, то и Внешняя, и Внутренняя Монголия так и оставались бы и сегодня всего лишь одними из многочисленных китайских провинций — не были бы изгнаны из Урги китайские войска и не состоялся бы повод для ввода на монгольскую территорию частей Красной армии в ответ на атаку Забайкалья Унгерном во время его Северного похода.
Как пишет современный историк В. Ж. Цветков, барон Унгерн явил собой редкий пример в истории, когда русский генерал смог войти в политическую элиту другой страны, оставаясь при этом представителем России. Вся реальная военная сила в Монголии находилась в его руках, да и никто из военных не обладал в Урге 1920 года большим авторитетом, нежели этот остзейский дворянин, потомок старинного рыцарского рода.
Mундир барона Унгерна
Вместе с тем, как пишет В. Ж. Цветков, барон Унгерн не использовал прекрасный шанс сделать Монголию «центром антибольшевицкого сопротивления», вместо этого она стала «второй страной», где началось «строительство социализма».
Барон Унгерн для большевизма представлял действительную опасность тем, что открыто провозглашал своей целью не расплывчатую и неопределённую идею Учредительного собрания, а восстановление монархии.
Орден Святого Георгия 4-й ст
Награды
- Орден Святого Георгия 4-й степени (27 декабря 1914 года: «за то, что во время боя 22 сентября 1914 года, находясь у фольварка Подборек в 400—500 шагах от окопов противника, под действительным ружейным и артиллерийским огнём, дал точные и верные сведения о местонахождении неприятеля и его передвижениях, вследствие чего были приняты меры, повлекшие за собой успех последующих действий»);
- Орден Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» (1914 год);
- Орден Святого Станислава 3-й степени (1915 год);
- Орден Святого Владимира 4-й степени (1915 год);
- Орден Святой Анны 3-й степени (сентябрь 1916 год).
Пересмотр дела
25 сентября 1998 года Президиум Новосибирского областного суда отказал в реабилитации барона Унгерна Р. Ф.
Память
- Генералу барону Унгерну фон Штернбергу посвящена песня «Вечное небо» группы «Калинов Мост», третья в вышедшем в 2007 году альбоме «Ледяной походъ».
- Памяти Барона Унгерна посвящена одноимённая песня волгоградской R.A.C.-группы «Моя дерзкая правда» (МДП).
- Барон Унгерн (Юнгерн) — персонаж романа Виктора Пелевина «Чапаев и пустота».
- Евгений Юркевич посвятил барону песню «Унгерну фон Штернбергу (за бароном Романом)».
- Барон Унгерн является в видениях одному из главных персонажей поэмы Андрея Белянина «Лана».
- Унгерну посвящена песня «The Baron of Urga» неофолк/неоклассик группы «H.E.R.R.».
- Именем Барона Унгерна названа украинская black metal группа «Ungern», единственным участником которой является музыкант «Dub Buk» и «Svyatogor». Лирика группы основана на антикоммунизме и НС.
Воспоминания
- Книга Фердинанда Оссендовского «И звери, и люди, и боги» издавалась несколько раз, в частности:
- Оссендовский Ф. И звери, и люди, и боги / Пер. с англ. В. Бернацкой; Предисл. Ю. Стефанова. — М.: Пилигрим, 1994.
- Оссендовский А. Ф. Люди, боги, звери. — М.: Яуза, Эксмо, 2005. — 480 с. (Включает очерк Витольда Михаловского об Оссендовском)
- Маликов Е. В. Рец. на: Макеев А. С. Бог войны — барон Унгерн: Воспоминания бывшего адъютанта начальника Азиатской конной дивизии. — Шанхай, 1934.
- Воспоминания Н. Н. Князева, служившего с 1921 года в Азиатской дивизии в чине подпоручика:
- Князев Н. Н. Легендарный барон // Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны. — М.: Товарищество научных изданий КМК, 2004.
- Мемуары М. Г. Торновского, служившего некоторое время начальником штаба Азиатской дивизии:
- Торновский М. Г. События в Монголии-Халхе в 1920—1921 годах // Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны. — М.: Товарищество научных изданий КМК, 2004.
Исследования
- Krauthoff, Berndt. Ich befehle! Kampf und Tragödie des Barons Ungern-Sternberg. — Bremen: Carl Schünemann, 1938.
- Барон Унгерн в документах и мемуарах / Сост. С. Л. Кузьмин. — М.: Издательство КМК, 2004. — 664 с. — ISBN 5-87317-164-5
- Белов Е. Барон Унгерн фон Штернберг: Биография. Идеология. Военные походы. 1920—1921 гг. — М., 2003. — ISBN 5-7784-0252-X
- Кручинин А. С. Барон Р. Ф. Унгерн-фон-Штернберг: Мифы и реальность // История «белой» Сибири. — Кемерово, 1995. — Сс. 144—147. [Критика книги Л. А. Юзефовича «Самодержец пустыни»]
- Кручинин А. С. Генерал-лейтенант Р. Ф. Унгерн-фон-Штернберг // Исторические портреты: А. В. Колчак, Н. Н. Юденич, Г. М. Семёнов… / Сост. А. С. Кручинин. — М.: ООО «Издательство Астрель», 2004. — Сс. 168—229.
- Соколов Б. В. Барон Унгерн. Чёрный всадник. — М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2007. — 448 ., 8 л. ил. — (Историческое расследование). — ISBN 978-5-462-00585-5
- Цветков В. Ж. Белое дело барона Унгерна
- Юзефович Л. А. Самодержец пустыни. Феномен судьбы барона Р. Ф. Унгерн-Штернберга. — М., 1993.
- Palmer, James. The Bloody White Baron: The Extraordinary Story of the Russian Nobleman Who Became the Last Khan of Mongolia. — Basic Books, 2009
Художественные произведения
- Марков С. Н. Рыжий Будда. — М.: Русский центр «Пересвет», 1992. — 160 с.
- Юзефович Л. А. Песчаные всадники. — М.: Зебра Е, 2005.
- Художественный фильм 1942 года «Его зовут Сухэ-Батор»
- Художественный фильм 1967 года «Исход»
- Художественный фильм 1971 года «Кочующий фронт»
Подписаться на:
Сообщения (Atom)