Максим Соколов
После того как 24 сентября 2011 г. президент Д. А. Медведев отказался выставлять свою кандидатуру на второй срок, интерес к его начинаниям угас окончательно в силу вышеназванной причины. Над последующим досиживанием на посту опустилась занавесь милосердного молчания.
Но для русских нет слова «невозможно», и Д. А. Медведев подтвердил это, сумев менее чем за две недели до выборов, на которых он уже не будет представлен, произнести слова, обеспечивающие ему место не только в отечественной, но и во всемирной истории. На встрече с руководителями незарегистрированных политических партий президент РФ произнес: «Да, выборы в Государственную думу не стерильны, но вряд ли у кого есть сомнения, кто победил на выборах президента в 1996 году. Это не был Б. Н. Ельцин». Об этом сообщил участник встречи С. Н. Бабурин, добавив, что это произвело на присутствующих сильное впечатление. Слова Бабурина подтвердил левый вождь С. С. Удальцов, а несколько позже — Б. Е. Немцов и В. А. Рыжков. Спустя некоторое время после бабуринского сообщения в Кремле поняли, что получилось что-то нехорошее, но отреагировали не самым убедительным образом. Неназванный кремлевский источник заявил: «Этого президент не говорил. Глава государства повторил тезис, что эти выборы (4 декабря. — М. С.) нельзя назвать чистыми, многие отмечали, что они были с большими нарушениями».
Когда четырем свидетелям, у которых есть имена и адреса, противостоит один анонимный источник, причем ни один из остальных участников встречи не выступает с подтверждением слов источника о том, что президент ничего такого не говорил, и при этом свидетели принадлежат к самым разным политическим станам, имеют самые разные интересы, а двоим из них — Немцову и Рыжкову — такое упоминание выборов 1996 г. вообще совершенно некстати, — трудно на основании всего этого не заключить, что в Кремле судорожно пытаются замазать высказывание главы государства, но получается это у них неважно.
С другой стороны, не замазывать нельзя, поскольку соблазн получился первостатейный. Дело при этом отнюдь не в существе вопроса, кто на самом деле победил в 1996 г. В принципе всякий вправе задаваться такого рода вопросами, но если говорить именно об этом, однозначный ответ «Нет, не Ельцин» (т. е. «Да, Зюганов») есть скорее дело веры, нежели предмет разысканий. Однозначно-убедительных доказательств того, что победил Зюганов (и, кстати, в каком туре?) нет ни у кого, в том числе у Д. А. Медведева, который в 1996 г. никак не мог иметь доступа к жгучим тайнам. Разве что поимел в период президентства, получив доступ к гипотетическим сверхсекретным папкам, но долго молчал, а затем вдруг заговорил.
В любом случае вопрос о победителе 1996 г. неизмеримо более дискуссионен, чем вопрос об истинной природе геморроидальной колики, в 1762 г. унесшей жизнь Петра III, а равно и апоплексического удара, случившегося в 1801 г. с Павлом I. Не наблюдалось разногласий в том, что речь идет о братьях Орловых и о Палене с Беннигсеном. Тем не менее вопрос был закрыт для публичного обсуждения вплоть до 1905 г. Плодовитый беллетрист Д. С. Мережковский лишь после манифеста, отменившего цензуру, стал выстреливать своими «Петрами и Алексеями» и «Павлами I». А до этого — только в Лондоне, в вольной типографии. Права была монархия или не права в такой строгой цензуре скелетов в шкафу — вопрос отдельный, но всякий согласится с тем, что немыслимо представить себе Николая Павловича, прилюдно разоблачающего официальную версию насчет геморроидальной колики. Еще точнее и ближе к нашему сюжету — представить себе государя императора, который на встрече хоть с лидерами незарегистрированных партий, хоть со знатными особами обоего пола вскользь сообщает: «Вряд ли у кого есть сомнения, что моя настоящая фамилия Салтыков». После чего переходит к другим темам беседы.
Реакция знатных особ была бы однозначной: «Иль э фу?» — и в повестку дня был бы включен казус Георга III. Sceletons у многих царствующих домов бывают, но чтобы монарх так походя и простодушно делегитимировал монархию — такое бывает крайне редко.
Это относится не только к монархии, но и ко всякой протяженной во времени властной корпорации. В США демократическая республика, но столь же немыслимо представить себе, как действующий президент вдруг начинает рассуждать о том, знал ли Ф. Д. Рузвельт в декабре 1941 г. о готовящемся нападении японцев на Перл-Харбор и не сознательно ли он его попустил, чтобы преодолеть сопротивление изоляционистов, не желающих вступления Америки в войну. Версии такого рода есть, частные граждане вполне вправе их обсуждать, но в устах президента США это нонсенс. Слишком многое тут делегитимируется, а он лишь временный жилец в Белом доме, который должен неколебимо стоять и после него.
Даже довод насчет разоблачения культа на XX съезде тут не проходит. Доклад Хрущева был именно что докладом, а не репликой, пущенной вскользь на встрече с маргинальными политиками. Это было никак не простое, но сознательное и выстраданное решение, причем неизвестный источник в Кремле не сообщал, что никакого разговора о культе вообще не было.
Другое дело, что автор реплики, скорее всего, искренне не понимает, что сказал. Дискуссии в социальных сетях («Сказал и сказал, что такого?», «Молодец, сказал правду!», «Экую хитрую мину он под Путина подвел») показывают, что Д. А. Медведев вправе заявить: «Я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был». Но незнание закона не освобождает.
Можно сколько угодно противиться выдвижению В. В. Путина на новый срок, но прощальный поклон Д. А. Медведева является до боли наглядным объяснением тому, почему выдвигать на второй срок действующего президента было нельзя ни в каком случае.
Комментариев нет:
Отправить комментарий