Телевизионная интрига
Я на этот фильм наткнулся случайно, просто по привычке «щелкал» перед сном пультом, гуляя по телевизионным каналам, как вдруг услышал знакомое имя: барон Лёвенштейн де Витт рассказывал о подневольном труде на военных предприятиях в гитлеровской Германии. О судьбе этого интересного человека я писал в своей давней заметке «Барон Лёвенштейн и его нацистская тетушка», вошедшей в книгу «Банальность добра»[1].
Лёвенштейн - фамилия отца-еврея, а бароном де Виттом он являлся по матери, происходившей из старинного голландского рода. Благодаря жене-арийке и собственному везению, Ханс-Оскар Лёвенштейн пережил Холокост. Ужасы нацизма он знает не понаслышке.
Ханс-Оскар барон Лёвенштейн де Витт
Затем на экране показались знакомые виды Ганновера: район Штёкен (Stöcken), фабричные корпуса знаменитой фирмы «Варта» («Varta»), производящей всемирно известные электрические батареи и аккумуляторы. Каждый, въезжающий в город с северо-запада, непременно видит их справа от Западной скоростной дороги (Westschnellweg). А затем прозвучала еще одна знакомая фамилия – Квандт, и сна уже как не бывало. Фильм захватил и не отпускал все шестьдесят минут экранного времени, и даже не вспоминалось, что утром надо на работу.
На следующий день из газет я узнал, что не один бодрствовал в ту полночь: по данным телевизионного канала «NDR» фильм смотрело 1,29 миллиона зрителей, что составило 13,5 процентов всей телевизионной аудитории страны. При полном отсутствии предварительной рекламы эта статистика говорят о том, что фильм, показанный в полночь, затронул тему, которая многих не оставляет равнодушными!
Странности любви
Гюнтер Квандт, один из главных персонажей фильма, является героем другой моей заметки («Первая дама Третьего Рейха») из упомянутой выше книги. В начале двадцатого века он был одним из самых преуспевающих предпринимателей Германии, владельцем целой хозяйственной империи, в которую входили текстильные и машиностроительные предприятия, а также аккумуляторная фабрика AFA («Accumulatoren Fabrik Aktiengesellschaft Berlin-Hagen»), ставшая впоследствии той самой «Вартой».
Продукция фирмы "Варта"
Зимой 1920 года в купе поезда тридцативосьмилетний Гюнтер случайно встретился с восемнадцатилетней студенткой, возвращавшейся из Берлина после зимних каникул в свое общежитие в городке Хольцхаузене, недалеко от старинного города Гозлара в холмистом Гарце. Девушку звали Магда Фридлендер, это была фамилия отчима-еврея, которую она взяла в знак благодарности за то, что он заботился о ней, как о родной дочери.
Магда Фридлендер и ее отчим
Квандт был очарован умной и красивой попутчицей. Далее история развивалась по сюжету голливудских фильмов. Через три дня Гюнтер стоял с букетом цветов у дверей комнаты Магды, а спустя несколько месяцев состоялась помолвка мультимиллионера и студентки. По требованию будущего мужа Магда вместо еврейской фамилии Фридлендер взяла фамилию своего настоящего отца Ричель (Ritschel), который давно не жил с ее матерью.
Гюнтер Квандт с сыновьями Гербертом и Харальдом
Хотя у Магды и Гюнтера родился сын Харальд (у Квандта был еще один сын Герберт от первого брака), их семейная жизнь не сложилась: слишком разными были характеры и привычки супругов, да и двадцать лет разницы в возрасте давали себя знать. Последней каплей, переполнившей чашу терпения Гюнтера, стала новая любовь Магды, вспыхнувшая к ее школьному товарищу Виталию Арлозорову, чья семья бежала в Германию в начале века от погромов в России. Арлозоров, взявший впоследствии имя Хаим, стал одним из лидеров сионистского движения в Палестине. Он посвятил свою жизнь образованию государства Израиль и не дожил пятнадцати лет до того дня, когда его мечта воплотилась в реальность: его убили неизвестные на набережной Тель-Авива.
Хаим Арлозоров
Магду всегда привлекали мужчины, отличавшиеся целеустремленностью и решительностью. Скоро она стала носить кулон в форме шестиконечной звезды и мечтать о том дне, когда она вместе с любимым отправится возрождать еврейскую государственность на палестинской земле.
Но жизнь повернулась иначе. Арлозоров уехал в Палестину один, а Магда в 1929 развелась с Квандтом и через два года стала женой Йозефа Геббельса, будущего министра пропаганды Третьего Рейха, одного из ближайших соратников фюрера. Гитлер, кстати, был шафером на свадьбе Магды и Йозефа и стал частым гостем в их доме, где хозяйка лично готовила ему его любимую вегетарианскую еду.
Гитлер на свадьбе Магды и Йозефа Геббельс. Справа от Геббельса Харальд Квандт
Магда сохранила верность фюреру на всю жизнь. Последние свои дни она провела с детьми и мужем в бункере вместе с Гитлером. За несколько часов до самоубийства Гитлер наградил Магду личным золотым партийным значком. На следующий день Магда и Йозеф тоже покончили с собой, сделав перед этим смертельные уколы шестерым своим маленьким детям. Когда советские солдаты вынесли из бункера во двор рейхсканцелярии обгоревшие трупы супругов Геббельс, высшая партийная награда на платье Магды представляла собой бесформенный кусочек металла.
Магда Геббельс
«Ушел от справедливости»
Сын Магды Харальд рос в доме своего отчима и очень привязался к нему. Между Гюнтером Квандтом и новым мужем Магды тоже установились хорошие отношения. Эти подробности, о которых мельком говорится в фильме очень важны для понимания того, каким образом выросло состояние Квандтов в годы Третьего Рейха.
Харальд Квандт в семье Геббельсов
Родственные связи помогали в трудную минуту. Однажды Квандт попал под подозрение в уклонении от уплаты налогов. Предпринимателю грозило суровое наказание, но Геббельс вытащил свояка из беды.
В 1933 году Гюнтер вступил в национал-социалистическую партию. С помощью связей Геббельса Квандт стал своим человеком среди нацистской верхушки. Его заслуги перед национал-социализмом власти признали, выдав Квандту официальное звание «Руководитель предприятия оборонной экономики» («Wehrwirtschaftsführer»), что открывало большие возможности получения очень выгодных государственных заказов в военное время. Фирмы Квандта поставляли в армию и военную форму, и снаряды. Особенно ценилась продукция фирмы «AFA», ибо без ее аккумуляторных батарей не выходила в море ни одна подводная лодка, не взлетало знаменитое «чудо-оружие» - ракеты «Фау-2», не заводились бронированные «Тигры» и «Пантеры».
На свадьбе сестры Геббельса: вверху справа жена Герберта Квандта и Харальд Квандт
Не удивительно, что сразу после Второй мировой войны Гюнтер Квандт числился в списке опасных военных преступников на Нюрнбергском процессе. Год он скрывался в небольшой деревеньке на берегу Штарнбергского озера (Starnberger See), но все же был раскрыт и схвачен американцами. Удивительно другое: несмотря на очевидную связь Квандта с нацистским руководством, суд не нашел в деятельности предпринимателя состава преступления. В процессе так называемой денацификации он был охарактеризован как «попутчик» режима («Mitläufer») и отпущен на свободу с сохранением всех прав. Обвинитель на Нюрнбергском процессе Бенжамин Ференц (Benjamin Ferencz) говорит в фильме по этому поводу: «Квандт просто ушел от справедливости – как и многие другие преступники».
Более того, Гюнтер Квандт даже сумел представить себя как «жертву нацизма», так как многие фабрики и заводы этого магната были разрушены во время войны. Сестра Магды Геббельс с издевкой вспоминает в фильме, как Гюнтер жаловался ей в 1945 году, что у него осталось «всего 78 миллионов долларов».
Авторы фильма спустя 60 лет после тех событий нашли в ганноверском архиве документы, не оставляющие сомнений в преступлениях семьи Квандт, использовавшей на своих фабриках рабский труд заключенных концлагерей.
Старший сын Гюнтера Квандта – Герберт – отвечал в годы войны за персонал фабрики AFA. На одном из найденных в ганноверском архиве документов стоит просьба Герберта руководителям управления СС направить примерно 1500 заключенных из концлагеря Нойнгамме (Neungamme) под Гамбургом в Ганновер на фабрику AFA, где выпускалась важная военная продукция – электрические батареи. Фактически при фабрике действовал свой концлагерь, охраняемый эсэсовцами. Условия существования в нем были не лучше, чем в других немецких концлагерях. Из письма Герберта Квандта в СС следует, что смертность в лагере по его оценкам составляла 80 человек в месяц (Квандт называет это «флуктуациями»). Сотрудница рабочего общества «Концлагерь „Штёкен“» («Arbeitsgemeinschaft KZ Stöcken») Уши Кисслинг (Uschi Kiessling) говорит в фильме, что у них был «свой маленький Освенцим».
Фабрика AFA
Авторам фильма удалось найти нескольких уцелевших бывших заключенных этого концлагеря. Один из них, датчанин, рассказывает перед камерой со слезами на глазах, что «Варта» сделала его больным. Когда он и его товарищи по несчастью в 1972 году приехали в Германию искать справедливости – получить от фирмы Квандта компенсацию за подневольный труд – им было отказано. Семья Квандт крепко держала в своих руках немецкую юстицию.
Фабрика AFA. Производство аккумулятора для п/лодки
Такис Милопулос (Takis Mylopoulos), грек, прерывающимся от волнения голосом рассказывает о том, как он работал на фабрикеAFA под присмотром эсэсовцев: «Нас били плетями, не давали воды, мы должны были пить из туалета».
Фабрика AFA. Лагерь для заключенных
Но этим не исчерпывается преступная деятельность Квандтов во время войны. Точно такой же концлагерь, где заключенные в нечеловеческих условиях изготавливали электрические батареи для фронта, был организован в берлинском районе Нидершёневайде (Niederschöneweide) под видом дочерней фирмы «Пертрикс» («Pertrix»). Директором там тоже числился Герберт Квандт. И это еще не все. Многие фирмы, принадлежавшие евреям, насильственно переходили в арийские руки. На этом так называемом процессе «ариизации» разбогатели многие известные ныне предприятия. Например, знаменитая торговая фирма «Неккерманн» принадлежала до нацистов еврею Йоэлю, отцу выдающегося музыканта Билли Джоэла. Неккерманн с помощью гестапо просто заставил Йоэля отдать ему процветающее предприятие[2]. Так же поступал и Гюнтер Квандт.
Когда Люксембург был оккупирован гитлеровскими войсками, предприятие «Тудор» («Tudor») Леона Лаваля привлекло внимание немецкого магната. Лавалю было предложено продать свои акции Квандту, но строптивый люксембуржец отказался. Пришлось просить гестапо арестовать упрямца, а когда тот и там отказался пойти навстречу, Лаваля отправили в концентрационный лагерь. Чудом выживший, он рассказывает с экрана телевизора, что его попытки вернуть свою фирму уже после войны окончились провалом: Гюнтер Квандт к тому времени снова набрал достаточно сил, чтобы остановить любой судебный процесс против себя.
Бенжамин Ференц убежденно говорит зрителям, что если бы найденные документы и новые свидетельские показания попали в руки обвинения в 1948 году, Гюнтер Квандт не вышел бы на свободу, а был бы осужден, как Крупп, Флик и другие военные преступники.
Роль Квандта в нацистской экономике была не намного меньше, чем Круппа или Флика, просто она куда менее известна, говорит автор книги о семье немецких магнатов Рюдигер Юнгблут (Rüdiger Jungbluth)[3].
Как же получилось, что важные документы обвинения не попали в трибунал? Авторы фильма Эрик Фридлер (Eric Friedler) и Барбара Зиберт (Barbara Siebert), пять лет собиравшие для него материал, объясняют это так. Гюнтера Квандта арестовали американцы, а фабрика AFA в Ганновере попала в английскую зону оккупации. Англичане сразу оценили, насколько важна для них продукция этой фабрики, и засекретили все документы, с нею связанные. Так письма Герберта Квандта в гестапо не попали американским судьям, а Квандт отделался легким испугом: за «попутчика» тогда не судили.
На вершине золотой пирамиды
Имущество семьи Квандт сейчас оценивается в двадцать четыре миллиардов евро – рекорд богатства в немецком обществе. А начало положил отец Гюнтера – Эмиль Квандт почти 125 лет назад в небольшом бранденбургском городке Прицвальк (Pritzwalk). Там в 1883 году он основал текстильную фабрику, на которой изготавливалось сукно для формы матросов кайзеровского флота.
Гюнтер Квандт развил и продолжил дело отца. Особенно удачными для него были военные годы: и в Первую, и во Вторую мировые войны он был официальным поставщиком различных товаров для армии – от солдатской униформы, снарядов и патронов до знаменитых аккумуляторных батарей для танков, подводных лодок и ракет.
Умер Гюнтер Квандт неожиданно, во время своего отпуска в Египте 20 декабря 1954 года. Весь его капитал был разделен поровну между двумя сыновьями – Гербертом и Харальдом.
Доля членов семьи Квандт в крупных концернах
Было бы несправедливо не отдать должное управленческому таланту Квандтов. Герберт фактически спас от разорения знаменитую автомобильную компанию БМВ (BMW - Bayerische Motoren Werke AG). Во второй половине пятидесятых годов прошлого века БМВ находилась на грани краха, и вопрос продажи главному конкуренту на автомобильном рынке компании «Даймлер-Бенц» был уже решен. Слишком велики были разрушения в годы войны, слишком большие деньги требовались для восстановления разрушенного. Для окончательной ликвидации фирмы акционерам оставалось только проголосовать на общем собрании, и торговая марка БМВ ушла бы в историю. Но профсоюзы и ряд мелких акционеров возражали против такого решения. В последний момент, совершенно неожиданно для многих, им удалось склонить на свою сторону Герберта Квандта: он принял решение вложить в компанию большие деньги из семейных активов и дать ей шанс подняться на ноги. Герберт стал самым крупным акционером БМВ, приобретя, в конечном счете, почти половину всех акций. Деньгами его вклад не ограничился, он лично принял участие в «оздоровлении» предприятия, и результаты скоро сказались: 1962 год компания завершила с прибылью, и с тех пор занимает ведущие позиции на автомобильном рынке. Члены семьи Квандт и сейчас занимают важные посты в Наблюдательном совете фирмы.
Сын Магды – Харальд Квандт в 1967 году разбился на своем спортивном самолете в возрасте 45 лет, оставив сиротами пятерых дочерей. Все они совместно управляют оставшимся от него наследством, которое сейчас оценивается в 1,2 миллиарда евро[4].
Герберт Квандт неожиданно скончался в 1982 году в возрасте 71 год, оставив все имущество своей вдове, бывшей секретарше Йоанне, ставшей его третьей женой, и двум их общим детям – сыну Штефану (Stefan) Квандту (1966 г.р.) и дочке Сюзанне Клаттен (Susanne Klatten – 1962 г.р.).
Самая богатая женщина Германии - Сюзанна Клаттен
Еще при жизни Герберт выделил долю наследства своим детям от первого и второго браков. Им, в частности, отошла и знаменитая батарейная фирма «Варта», которую они несколько лет назад продали американцам.
Штефан Квандт и Сюзанна Клаттен
Штефан Квандт и Сюзанна Клаттен управляют сейчас огромной индустриальной империей, в которую входят и автомобильный гигант БМВ, и химический комбинат «Алтана» («Altana»), стратегический управленческий холдинг «Делтон» («DeltonAG») и многие другие предприятия. Сюзанна со своей долей 9,6 миллиарда евро считается самой богатой женщиной Германии. Ее младший брат Штефан тоже не очень нуждается – с капиталом более 5 миллиардов евро он регулярно попадает в список самых богатых людей планеты.
Сын Герберта Квандта от второго брака - Свен - руководитель спортивной команды БМВ, один из победителей авторалли Париж-Дакар.
Во время ралли Париж-Дакар
Громкое молчание
Семья Квандт владеет еще одним рекордом: она больше других в Германии жертвует политическим партиям – с 2002 года ее пожертвования составляют 1,5 миллиона евро в год. Больше всего получает партия христианских демократов. К этому стоит добавить, что только концерн ВМВ тратит на эти цели еще 1,5 миллионов, а фирма «Алтана» - 1,1 миллионов евро в год. На этот факт в фильме обращается особое внимание, дело в том, что в общегерманский фонд «Помощи пострадавшим от принудительных работ при нацизме» («Zwangsarbeiter-Fond») семья Квандт, получившая от труда заключенных немалые дивиденды, не вносит ни цента.
Фильм затронул очень болезненную для современной Германии проблему покаяния за деяния нацистов. Мало кто из нормальных людей не ужаснется масштабу преступлений, которые совершены немцами в страшные двенадцать лет гитлеровского рейха. И страна заплатила за это дорогую цену: разрушениями десятков городов, сотнями тысяч беженцев, потерей значительной части территорий, унижением многолетнего раздела на две части, необходимостью многомиллиардных компенсаций жертвам диктатуры.
Но, с другой стороны, участников тех преступлений практически не осталось. Почему люди, которые родились через десятилетия после войны, должны каяться за преступления, которые они не совершали? Дискуссии на эту тему уже не первый год идут в средствах массовой информации, на интернетовских форумах, в учрежденческих курилках и в простых пивнушках. Возражают против «вечной вины немцев» далеко не одни крайние правые и неонацисты, придумавшие термин «моральная дубина Освенцима»... В требовании непрерывного и бесконечного покаяния есть, объективно говоря, какая-то политкорректная неискренность.
Многие известные немецкие фирмы, существовавшие во времена Третьего Рейха, имеют темные пятна в своей истории. Трудно было действовать в условиях диктатуры и не запачкать свою репутацию контактами с ней. И от дешевого труда заключенных мало кто отказывался: для бизнеса чем дешевле рабочая сила, тем выгоднее. Большинство нынешних индустриальных гигантов: «Фольксваген», «Даймлер-Бенц», «Альянс», «Континенталь» давно открыли историкам свои архивы, позволили написать о прошлом всю правду, какая бы горькая она ни была, признали свою вину и выплатили пострадавшим материальную помощь и компенсации за причиненный ущерб. И хотя сделали они это не сразу, а только к началу двадцать первого века, но теперь считается, что они рассчитались со своим прошлым.
Будем откровенны, никакие признания и выплаты не делались от чистого сердца и вполне добровольно. Сказалось давление мирового общества, страх потерять основные рынки сбыта своей продукции, прежде всего, американские. Не следовало бы вообще называть эти действия «покаянием». Для этого есть более точное слово: «ответственность». Цивилизованное сообщество признало фирмы, использовавшие подневольный труд, ответственными в нанесенном им ущербе. Ответственность выражается в необходимости хотя бы частично компенсировать причиненный вред. Таковы правила международного общежития. И в этом есть глубокая справедливость: пока живы жертвы кровавого режима, фирмы и люди, наживавшиеся тогда, должны хотя бы частично вернуть долг.
Слово «покаяние» уводит проблему в моральную плоскость, путая настоящее время с прошедшим: что было справедливо для поколения, при котором совершались преступления, становится совершенно неприемлемым для поколения детей, внуков и правнуков.
Философ Карл Ясперс считал, что вина лежит на всем поколении немцев. Он говорил, что, живя в Гейдельберге, он только в 1945 году узнал действительное положение вещей. И тогда же, в своей первой публичной речи, произнесенной после окончания войны, сказал: «Мы, выжившие немцы, не искали смерти. Нас не арестовывали, как наших еврейских друзей, не выгоняли на улицы, не казнили. Мы предпочитали остаться в живых с таким слабым, если вообще правильным, аргументом, что наша смерть все равно никому не может помочь. То, что мы живы, и есть наша вина!».
Но даже в его обостренном восприятии для переноса вины на детей и внуков выживших немцев нет никаких оснований.
Империя Квандтов вела себя иначе, чем большинство немецких промышленных гигантов. На протяжении всех шести десятилетий, прошедших после Второй мировой войны, Квандты ни разу не допустили историков к своим архивам, ни словом не обмолвились о своем участии в преступлениях нацистов. Показанный по первому каналу фильм Эрика Фридлера и Барбары Зиберт в определенном смысле пробил брешь в той стене молчания, которой отгородились от общества нынешние миллиардеры.
Авторам фильма удалось добиться лишь несколько слов от одного из членов клана Квандтов. Все остальные тщательно хранят молчание. Но это молчание тоже о многом говорит.
Свен Квандт, сын Герберта от второго брака, сказал, не моргая, глядя в камеру: «Пора, наконец, попытаться все забыть». И сам ответил на поставленный им же вопрос: «Как я могу быть ответственным за это? Я тогда жил? Нет».
Свен Квандт
Этот ответ вряд ли удовлетворил не только выживших заключенных «концлагеря Квандт», но обычного зрителя. Чтобы забыть прошлое, надо с ним расквитаться. Иначе оно вновь и вновь будет становиться настоящим и будущим.
Часто можно слышать оправдание поведения при нацистах, что, мол, время было такое и все так делали. Сразу вспоминается аргумент Генриха из мудрой пьесы Евгений Шварца «Дракон»: «Но позвольте! Если глубоко рассмотреть, то я лично ни в чем не виноват. Меня так учили». В случае семьи Квандт особенно подходит знаменитый ответ Ланцелота: «Всех учили. Но зачем ты оказался первым учеником, скотина такая?».
Конечно, спортивный и моложавый Свен, наслаждающийся сейчас неслыханным богатством, не жил в то страшное время и не участвовал в преступлениях гитлеровцев. Но он пользуется наследством, нажитым в преступное время преступным путем. Авторы фильма задают риторический вопрос: «Можно ли получить в наследство богатство, отказавшись унаследовать ответственность?»
Историк Констанце Вернер (Constanze Werner), описавшая судьбу многих сегодняшних индустриальных гигантов с темным прошлым, считает поведение Квандтов ошибкой: «Было бы умнее выложить все карты на стол и согласиться с оценками прошлого. Тогда не будет больше никаких поводов для обвинений».
Недалеко от территории фабрики «Варта» стоит скромный памятник жертвам принудительных работ при нацистах. Поставлен он на средства города Ганновера. Семья Квандт не разрешила установить его на своей территории и не дала ни цента на его возведение. В таких случаях молчание индустриальных магнатов становится вопиющим.
Фильм ставит в вину семейству Квандт не отсутствие лицемерного «покаяния», а недостаток ответственности перед теми, чьим трудом незаконно пользовались их отцы и деды. И эта тема, в отличие от мифологического «покаяния», не теряет актуальности и в наши дни.
***
Обвинения, прозвучавшие в фильме «Молчание семьи Квандт», оказались столь серьезными, что можно догадаться, чего боялись его авторы и руководители телевизионного канала, не включив фильм в программу передач. Не исключено, что мощи империи Квандта хватило бы на то, чтобы запретить его показ вообще. Это подозрение усиливает и такой факт. В то же воскресенье за несколько часов до телевизионного эфира фильм был впервые показан на Гамбургском кинофестивале. И в программе фестиваля название в целях маскировки было изменено: фильм назван просто «Фамилия».
Удастся ли Квандтам сохранить молчание и после показа фильма, покажет будущее. Мне почему-то кажется, что тема моей старой заметки о Квандте еще не закрыта. И жизнь-сценарист найдет такие варианты сюжета, которые не выдумает ни один драматург. Как придумала она такой поворот темы. Одна из пяти дочерей Харальда Квандта вышла замуж за еврея, прошла процедуру обращения в иудаизм, и теперь внучка Магды Геббельс является членом еврейской общины Гамбурга.
Тема покаяния и ответственности за прошлое, волнующая миллионы немцев, вновь поднята фильмом «Молчание семьи Квандт». И ждет своего развития. Не случайно же более миллиона человек не спали в последнюю сентябрьскую ночь 2007 года.
Послесловие
Через неделю после показа фильма и уже после того, как эта статья была, в основном, написана, пришло сообщение, что семейство Квандтов не осталось равнодушным к разразившемуся скандалу. Политика молчания закончилась, Квандты решили сделать историю своей семьи открытой для общества. Эту работу они поручили группе историков под руководством профессора Пауля Нольте из Свободного университета Берлина и предоставили им право работы в семейных архивах.
Проф. Пауль Нольте
По словам Нольте, стоимость проекта не очень высока для такой семьи - около ста тысяч евро, работа рассчитана на пять лет. Что ж, подождем, история требует терпения. Похоже, семейству Квандт не удастся так просто забыть слово "ответственность".
[1] Беркович Евгений «Банальность добра. Герои, праведники и другие люди в истории Холокоста». Изд. «Янус-К», М. 2003.
[3] Rüdiger Jungbluth: Die Quandts: Ihr leiser Aufstieg zur mächtigsten Wirtschaftsdynastie Deutschlands. Campus, 2002.
Комментариев нет:
Отправить комментарий